Соседки - [37]

Тишина.

– Ладно, – сказал сам себе Василий Петрович и подошел к холодильнику, открыл замызганную из-за Гапкиной лени дверцу и вытащил приглянувшуюся ему кастрюлю. И точно, Гапка сварганила борщ. Да еще какой! Густой, с мелко нарезанной свеклой и кусками свинины. Голова принюхался – запах умопомрачительный.

«Хоть борщ под пенсию научилась готовить», – злобно подумал Голова и поставил кастрюлю на плиту. Оглянулся. Гапка и Светуля, как завороженные, сидели за столом и смотрели на него.

– А сметана у тебя есть? – поинтересовался Голова у хозяйки дома, подозревая, что она опять не ответит и вечер, да и всю ночь он проведет с двумя мумиями, которые будут пялиться на него и молчать. Но он ошибся, потому что вопрос про сметану оказался той последней соломинкой, которая переломила спину верблюду.

– Сметану? – вдруг повторила Гапка его вопрос. – Сметану? Чужой, погрязший в грехах человек врывается в дом, дорывается до холодильника и еще требует сметану. Что ты, Светуля, можешь об этом сказать? Да ведь это еще не все. Ведь он потом что-нибудь разобьет или сломает и при этом найдет множество способов, чтобы себя оправдать. Да и соседок ведь он в село приманил, чтобы они попустительствовали его похоти, которая страшна, как смертный грех, и если от них народятся такие же, как он, то они сожрут все село, как саранча, и мы убежим голы и наги и без крыши над головой, и все потому, что когда-то кто-то по ошибке произвел на свет это двуногое чудовище и назвал его Васенькой.

Гапка замолчала. Светуля продолжала хранить молчание.

Борщ на плите почти закипел, и Голова налил себе большую, от души, миску. Нашел штоф. Выпил за гостеприимных хозяек и важно приступил к еде. А по хате тем временем распространялся рыбий запах от головы, которую Василий Петрович небрежно бросил возле входной двери прямо на пол. И какой-то приблудный кот стал скрестись в дверь, но без толку. Потому что его никто не думал пускать.

«Это не Васька, – думал Голова, которому было лень вставать, чтобы проверить, – у привидений когтей не бывает».

Но он ошибался. Это был как раз Васька, который в очередной раз ожил, потому что встретил в лесу гнома. И не знал, ведь живые коты отличаются наивностью, что он нужен бывшему хозяину как привидение.

А кот скребся о дверь все сильнее, и Светуля вышла посмотреть на нахала, и в дом ворвался голодный, как волк, Васька. При его виде Голову прошиб пот, но не от борща, а от той мысли, что ничего он теперь у Васьки не узнает. А Васька принялся пожирать рыбью голову, но ошибся, потому что та неожиданно, наверное, в самую последнюю секунду своей рыбьей жизни ожила и укусила Ваську, да так, что он сразу же, в который уже раз, испустил дух.

– Все, философ! – радостно подумал Голова, в изумлении глядя на это чудо. – Теперь ты мой. Я ложусь тут спать, а ты гуляй тут, сколько хочешь, и рассказывай мне про соседок, про то, откуда они взялись и как мне от них избавиться. А в награду я буду размахивать у тебя перед носом куском рыбы, и ты будешь вдыхать, если сможешь, свой любимый запах.

Гапка брезгливо вытащила останки беспокойного домашнего животного на улицу, а Голова улегся на своей любимой тахте и принялся ждать Ваську. Но тот не спешил предстать перед своим хозяином. Под домом копошились соседки, в спальне шушукались Гапка и Светуля, и по улице то и дело проезжали машины, которые не только шумели, но еще и светили сквозь жидкие занавески мощными фарами. В довершении всего тикали настенные часы, которые отмеряли, сколько еще часов ему, Голове, ходить в начальниках. Василию Петровичу даже захотелось часы остановить с помощью ловко запущенного кеда, но он вспомнил, что слишком устал, чтобы ругаться с Гапкой, которая сразу же, по причине сварливого характера, устроит скандал, если он укокошит часы. И сдержался.

Но вот часы бьют полночь. Соседки замерли, из спальни доносится такой храп, словно там спят не две девушки, а рота солдат. Фары уже не слепят его, и он может спокойно заснуть. Но что это? Зеленое пятно, еще более унылое, чем депрессированный Тоскливец, появляется у его изголовья.

– Ты зачем притащил вяленую акулу? – слышит он у себя в ушах занудливый голос бывшего кота. – Убийца.

– Васенька! – вскричал Василий Петрович, который ожидал чего угодно, но только не такой чудовищной несправедливости. – Это же не акула была, а осетр. Никто у нас акул не вялит. Уж можешь мне поверить. А я просто хотел тебя рыбкой порадовать. Вот, думаю, заглянешь на огонек и поешь в охотку.

– Врешь, – грубо ответил Васька бывшему хозяину, – ты не мог знать, что я ожил. Я ведь только сегодня нашел наконец гнома. Значит, ты просто хотел меня приманить для каких-то своих, как всегда, гнусных и своекорыстных целей. Иначе бы я снова услышал: «Васька, брысь!» вместо «Васеньки». «Васенька» – это ты. Отъедаешь пузо у Галочки на дармовщину, а голодный кот пусть питается холодным ветром. Тебе начхать. Так что тебе, убивцу, от меня понадобилось?

Василий Петрович молчал. Он не ожидал, что у призрака Васьки такая интуиция. И что тот видит его, венец эволюции, насквозь.

– Братцы, да что же это такое? – в отчаянии сам себе забормотал Голова. – Как же это так?