Соседи - [23]
Вот все и открылось. Значит, Машенька испытала потрясение неожиданного материнства и открыла для себя чувство, укрепляющее человека в жизни, — любовь к своему ребенку. То-то она порою кажется старше своего юного самоуверенного мужа.
— Но он-то, он! — настаивал подполковник. — От него же все зависит.
Она помедлила.
— Да разве их поймешь… О, они сейчас такие практичные стали! Ценят родителей по тому, сколько те могут дать. Велосипедом уже не отделаешься… А мои… мои пока как будто ничего. Живут. Если уж вам признаться, то Машенька очень хочет, чтобы он отправился в лагерь. Очень! А он рвется на юг. И я понимаю Машку. Уедет он — она же себе места не найдет! Разве не так?
— Отвертеться! — хмыкнул подполковник. — Это же дезертирство. Да и как он рассчитывает отвертеться?
— Это просто! Справку какую-нибудь. Ему что-то обещает Владислав Семенович.
— То есть… — насторожился подполковник, — как обещает? Когда он успел наобещать? Мы же с ним вместе ездили!
Наталья Сергеевна смутилась.
— Ну, ездили… А он уже сейчас.
— Когда сейчас? — допрашивал Степан Ильич.
— Ой, — воскликнула она, по обыкновению сильно заливаясь краской, — бить меня надо за мой язык проклятый! Ничего, ну ничегошеньки не умею таить! Ну кто меня за язык тянул? Нет, ляпнула, проговорилась! В общем, звонил он. Не перестает звонить.
— А-а… в чем дело-то?
— Я знаю — в чем? Одолел звонками. Мне уже перед своими неудобно. Ну что это такое? Не молоденькая уж. Звонки и звонки! Первый раз — мы только с пристани приехали. Вещи внесли — звонок. Он! Потом вечером. А вчера — так спозаранку.
— И сегодня?
— Сегодня я не стала подходить. Они с Никитой что-то… Опять какую-то книгу от него принес.
— Книгу? Не Ницше, случаем?
— Откуда я знаю! Я в эти дела не лезу. Но Никите сказала: хочешь — езди к нему сам, а к нам — мне некогда!
— Ага… — проговорил Степан Ильич. — «Я не так молод, чтобы полюбить женщину за ее пение, и не так стар, чтобы…»
У Натальи Сергеевны вытянулось лицо.
— Откуда вы знаете? Постойте… Это он вам сказал? Да?
— Да уж знаю! — посмеивался Степан Ильич.
— Нет, это он, он! Ведь он? Сознайтесь.
— Ну вот еще! Не хватало… Успокойтесь, я пошутил. Ну его! Лучше скажите мне вот что… я уж по-свойски, извините. Вот я сейчас сидел, смотрел на вас на всех и думал. У вас же целая семьища! Трое взрослых людей. А, простите, доходы? Как вы выкручиваетесь?
Вопрос ее нисколько не обескуражил.
— Доходы? Ну, как вам сказать… Пенсия прежде всего. Это раз. У них стипендия, у обоих. Два. Ну и я еще могу…
— Вы же не работаете!
— Сейчас нет. А перед путешествием работала. Где? Вот вы любопытный какой! Ну хорошо — в киоске. В газетном. Так что помаленьку выкручиваемся.
— Но юг, юг! Это же стоит денег.
— Вы уж думаете, они бог знает куда собираются! Скромненько, в Геленджик.
— А что там?
— Одна знакомая. Машенька же у меня болела, я несколько раз возила ее на море. С тех пор мы иногда друг другу пишем, поздравляем с праздниками. У нее домик, садик, огород. Фрукты, овощи. А что молодым еще надо? Главное — море… А с деньгами что-нибудь придумаем.
— Почему это вы будете придумывать? Хорошенькое дело!
— Но я же мать!
— Пусть сами думают. Пора уже. Простите, но в наше время…
— Бог с вами, Степан Ильич. Разве у них сейчас такие запросы, как у вас? В наше время что? Накормить, сшить брюки, платье. И все. А нынче? Мотоцикл — как самое малое. Жизнь идет.
— Жизнь-то идет. Но как-то не годится таким великовозрастным — и на вашей шее. Сами уж большие.
— Я же не могу сказать, что они ничего не делают, бьют баклуши. Пока учатся, потом станут работать. Алешка подрастет… Мне самой хочется отправить их на юг. Я не видела в жизни ничего хорошего, пусть хоть они увидят. А работать… Успеют еще, наработаются. Жизнь долгая.
— Ничего она не долгая! Это только кажется. Какой дурак придумал — долгая, долгая!
— Ах, Степан Ильич, ну что вы кричите на меня? Вы же ничего еще не знаете.
— Чего, чего я не знаю?
— Да ничего!
— Ну так скажите, буду знать!
На лице Натальи Сергеевны отразилась мучительная борьба. Страдая, она крепко зажмурила глаза и потрясла головой. Степан Ильич с жалостью следил за ней, ожидая новых откровений. Но она справилась с собой и тут увидела маленького Алешку. В приливе нежности Наталья Сергеевна схватила его, стиснула. Малыш забарахтался, уперся.
— Не представляю, как бы я без него жила! — призналась она, приводя свое лицо в порядок.
— Оп-ля! — воскликнул Степан Ильич и подхватил ребенка на руки.
— О, он у нас любит на руках!
— Вот и чудесно! Какие они все же прелесть, эти маленькие гражданята! Скажите, вам не хочется, чтобы он так и оставался малышом, не вырастал?
Наталья Сергеевна рассмеялась:
— Не получится же!
Время от времени она вынуждала подполковника останавливаться и что-нибудь поправляла в костюмчике ребенка.
За последними кварталами новостройки показалась роща, к ней вела разбитая дорога. В том месте, где дорога делала кольцо, стоял вагончик на колесах. Там заканчивался маршрут автобуса. Из рощи донесся звук аккордеона. Кто-то играл старательно и увлеченно. Мелодию Степан Ильич узнал сразу: «В лесу прифронтовом».
— Давно не слыхал, — обратился он к Наталье Сергеевне. — А хорошо! Кто бы это?
Книга посвящена увлекательному миру спорта. В центре повествования – футболисты команды мастеров, их спортивные и личные судьбы, часто скрытые за глянцевым фасадом побед. Автор ярко и увлекательно показывает процесс становления личности спортсмена, его бойцовских качеств, помогающих высоко нести знамя отечественного спорта.Для спортсменов, тренеров, широкого круга читателей.
XX век по праву войдёт в Историю под названием «русского». Никогда государство древних русов не достигало такого величия, как в закатившемся веке, последнем во втором тысячелетии. Эти потрясающие успехи всецело связаны с исполинской личностью И. В. Сталина, чей исторический масштаб только начинает осмысливаться всерьёз.Начало XX века ознаменовалось для России двумя мощными антирусскими восстаниями. Чрезмерное участие в обоих приняли лица «некоренной национальности». Они, «пламенные революционеры», называли Россию «этой страной», а русских — «этим народом».
Николай Кузьмин известен читателю по романам «Первый горизонт», «Победитель получает все», «Приговор». В серии «Пламенные революционеры» вышли ого повести «Меч и плуг» — о Г. Котовском и «Рассвет» — о Ф. Сергееве (Артеме).Повесть «Огненная судьба» посвящена Сергею Лазо, одному из организаторов борьбы за Советскую власть в Сибири и на Дальнем Востоке, герою гражданской войны, трагически погибшему от рук врагов революции.
Писатель Николай Кузьмин живет и работает в Алма-Ате. Имя его известно читателю по романам «Первый горизонт», «Победитель получает все», по повестям «Трудное лето», «Авария», «Два очка победы». Н. Кузьмин в своем творчестве не раз обращался к художественно-документальному жанру, однако историко-революционная тематика впервые нашла свое отражение в его новой повести «Меч и плуг». Герой ее — легендарный комбриг, замечательный военачальник гражданской войны Григорий Иванович Котовский.
На имени генерала Лавра Георгиевича Корнилова, возглавившего так называемый корниловский мятеж осенью 1917 года, десятилетиями лежала печать реакционера и мракобеса. В предлагаемой книге автор анализирует происшедшее и убедительно показывает, что затея с мятежом явилась чудовищной провокацией международных сил, ненавидевших Россию, ее мощь и православное вероисповедание.Царский генерал Корнилов, истинный сын своей Родины, скорее фигура трагическая, ибо вовремя не сумел распознать скрытую подоплеку намерений мировой закулисы.
В сборник «Короткий миг удачи» вошли лучшие произведения Н. Кузьмина, созданные им в разные годы. И хотя все эти произведения повествуют об очень разных человеческих судьбах и характерах, их объединяет не только авторский интерес к героям, но и присущая большинству из них любовь к своей профессии, доброта к окружающим их людям.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.
На примере работы одного промышленного предприятия автор исследует такие негативные явления, как рвачество, приписки, стяжательство. В романе выставляются напоказ, высмеиваются и развенчиваются жизненные принципы и циничная философия разного рода деляг, должностных лиц, которые возвели злоупотребления в отлаженную систему личного обогащения за счет государства. В подходе к некоторым из вопросов, затронутых в романе, позиция автора представляется редакции спорной.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
Его арестовали, судили и за участие в военной организации большевиков приговорили к восьми годам каторжных работ в Сибири. На юге России у него осталась любимая и любящая жена. В Нерчинске другая женщина заняла ее место… Рассказ впервые был опубликован в № 3 журнала «Сибирские огни» за 1922 г.
Маленький человечек Абрам Дроль продает мышеловки, яды для крыс и насекомых. И в жару и в холод он стоит возле перил каменной лестницы, по которой люди спешат по своим делам, и выкрикивает скрипучим, простуженным голосом одну и ту же фразу… Один из ранних рассказов Владимира Владко. Напечатан в газете "Харьковский пролетарий" в 1926 году.
Прозаика Вадима Чернова хорошо знают на Ставрополье, где вышло уже несколько его книг. В новый его сборник включены две повести, в которых автор правдиво рассказал о моряках-краболовах.