Сорвиголова - [18]

Он не мог избавиться от чувства боли и вины, которые ощутил, когда погиб Кейс и когда его бросила Кейси. Он, по-видимому, будет терзаться этим всю оставшуюся жизнь.

Кейси нетерпеливо потянула его за руку.

— Давай, Дейр, шевели задницей.

— Слушаюсь, мэм. — Дейр придвинулся к краю бассейна и тяжело бухнулся в воду. Кейси подхватила его, обняв руками за грудь. Дейр ищуще уцепился за бортик и подтянулся к нему, так что Кейси оказалась зажатой между ним и бетонной стенкой бассейна.

Ее грудь плотно уперлась в него, соски мгновенно отвердели. Глубоко внутри Кейси зародилась необходимость… снова заняться с Дейром любовью. Неужели Дейр не слышит, как бьется ее пульс и колотится сердце? Неужели он не понимает, что она сгорает от желания?

Кейси прочитала ответ в его жарком голодном взгляде.

— Дейр, послушай, может, и правда отложим занятия на завтра? — прошептала она. Дыхание внезапно перехватило, и Кейси едва смогла договорить: — Ты уже устал.

— Перестань обращаться со мной как с ребенком.

Наклонив голову, Дейр запечатал ее губы жгучим поцелуем, поразившим Кейси и лишившим ее остатков дыхания. Стремясь вдохнуть воздуха, она открыла рот, и Дейр сразу просунул туда свой язык, настраивая ее на чувственный лад. Кейси захлестнуло желание, сочась из всех пор тела и становясь все более нестерпимым, пока длился их поцелуй. Колени подогнулись, и Кейси обвила руками шею Дейра, с болью осознавая, что он никогда прежде не целовал ее так. Его поцелуи всегда были нежными и почтительными и никогда — порывистыми, горячими и требовательными…

Впервые в жизни Дейр поцеловал Кейси как женщину, поцеловал жадно, неистово, почти похотливо, чтобы она до конца поняла, как сильно он ее хочет… и как сильно она хочет его. Ей не следует уступать своему желанию, кричал разум Кейси, она не должна уступать ему. Не должна, если хочет и дальше жить спокойно.

Только Кейси кое-как набралась силы воли, чтобы воспротивиться, но поцелуй Дейра внезапно изменился, стал более нежным — не берущим, а дающим. Это лишило Кейси последних остатков самообладания, и когда Дейр начал отдаляться, она впилась в его губы, моля задержаться, хотя бы еще ненадолго… Он так давно не обнимал и не целовал ее, что Кейси не хотелось так быстро отпускать его. Пока не хотелось, потому что — да поможет ей Бог! — чем бы это ни обернулось впоследствии, Кейси не хотелось, чтобы Дейр перестал ее целовать.

Он бы целовал Кейси вечно, подумал Дейр, но должен перестать. Прямо сейчас. Вместо этого, быстро переведя дух, Дейр снова поцеловал ее. Он не смог устоять, потому что целовать Кейси было настоящим блаженством. Он чертовски давно не целовал Кейси и испытывал неутолимую жажду целовать ее, однако это не извиняло того, каким образом он навязывал себя ей, как жег ее своими губами, брал языком. Он попросит за это прощения, лишь только насытится, ею…

Что, возможно, никогда не произойдет, осознал очень скоро Дейр. Губы Кейси были такими податливыми, такими щедрыми, тело — таким гибким, таким обещающим… и таким послушным. Все это вместе заставило его понять, как сильно ему не хватало Кейси. Как сильно ему будет ее не хватать, если она выйдет замуж за Нортона.

Внезапно прервав поцелуй, Дейр поднял голову и посмотрел на Кейси, набрав в грудь побольше воздуха, чтобы отдышаться. Ее губы были приоткрыты и едва заметно дрожали, в глазах светилось то же ошеломление, что чувствовал он сам. Придерживаясь одной рукой за бортик, Дейр сдвинулся в сторону, освобождая Кейси. Она медленно отступила, сняв руки с его плеч и сложив их под тяжелой грудью.

— Это должно доказать тебе, что я не ребенок, — пробормотал Дейр, затем снова набрал полную грудь воздуха и спросил: — Теперь, Кейси, признайся, чьи поцелуи тебе нравятся больше — мои или твоего Третьего?

Кейси, не говоря ни слова, вылезла из воды и убежала в дом.

5

Дейр мирился с молчанием Кейси, пока она до конца дня гремела на кухне кастрюлями и сковородками, по опыту прошлого зная, что Кейси лучше не трогать, пока она готовит. Он мирился с ним во время ужина, поскольку поданные ею цыплята, клецки и ягодный пирог оказались самыми вкусными, какие он только пробовал в жизни, и ему не хотелось портить себе удовольствие. Когда он предложил помыть посуду, Кейси молча исчезла в доме и с тех пор не появлялась, но Дейр не мог лечь спать, пока между ними сохранялось это нелепое молчание.

Он проехал на кресле в кухню, затем по дорожке, ведущей в конюшню, надеясь отыскать Кейси там. Пропеченная солнцем земля медленно отдавала накопленное за день тепло приближающейся ночи, однако в тени старых дубов стало уже значительно прохладнее. Вечерний воздух был напоен ароматом роз. Дейр остановил кресло и глубоко вздохнул.

Эти розы посадила его мать, желая доставить немного радости матери Кейси. На ранчо «Регент» она тоже постоянно высаживала розы, Дейру внезапно ужасно захотелось домой. Ирония жизни — он путешествовал по миру, находя утешение в мысли, что, когда будет готов сдаться перед очередным вышедшим из-под контроля людей нефтяным источником, он сможет наконец вернуться домой. Однако теперь он не мог этого сделать. Не мог, пока это означало принести горе матери. Дейр снова налег на колеса и, подняв пыль, преодолел остаток пути до конюшни. Дверь была открыта. Стукнувшись о маленький порожек, кресло вкатилось в прохладу помещения. Внутри пахло сеном, навозом и лошадьми. Дейра вновь охватило пронзительное желание, настолько сильное, что он почти ощутил его вкус.