Сорок тысяч - [10]

– Мам, не начинай.

– Ладно… Ты давно не приезжал. А я хочу купить газовую плиту. Старая уже ни в какие ворота. Тесто не печется, а сохнет. Думала сходить, купить самой. У тебя есть ребята знакомые, кто поможет поднять и подключить? – она опять помолчала. – Я заплачу.

Теперь молчал я. Мама уже давно была одна. Она была моей совестью, но при этом никогда не ковыряла пальцами в ранах. Никогда не осуждала и хорошо вязала свитера. Ей очень нравилось, как я готовлю.

А еще она плакала. Всегда внезапно. Коротко. И тут же останавливалась. Сразу хваталась за уборку. Или гладила. Это ее успокаивало.

Несмотря на свой возраст (родила меня она поздно), мама работала. Бухгалтером. В небольшой конторе. «Если я не буду работать, я сдохну со скуки, как белка в пустыне. Опять же, прибавка к пенсии. Я даже понемногу откладываю». Каждый раз, когда я уезжал от нее, она незаметно совала мне в карман купюру. Я знал это, но свой протест выражал уже приехав домой. По телефону. Мама делала вид, что обижается, но в душе радовалась, что так удачно провернула эту финансовую операцию. Ее деньги я складывал в книгу со стихами Симонова.

Я не был идеальным сыном. В свое время очень сильно потрепал ей нервы. Но она принимала все стойко. И никогда не жаловалась.

– Мам… Я не буду никому звонить. Я приеду. Мы выберем плиту, и я сам ее подключу.

– Ой, я же и забыла, что ты немного технарь. Приезжай. Когда?

– А вот в конце недели и приеду.

– А я тогда к чаю что-нибудь куплю. И тесто поставлю. Лепешек напеку. Как раз вишневое варенье открыла.

– Мам, мне пора. Если что-то изменится – позвоню.

– Хорошо. Одевайся теплее. И, – она вздохнула, – береги себя. Да, Надя про тебя спрашивала.

– Хорошо, – повторил я. – Мне действительно пора.

Я положил трубку. Почему-то стало стыдно. Но появилось дело на после обеда – съездить на вокзал и купить билеты.

В обед позвонил Андрюхе. Поинтересовавшись, как дела и стул, напомнил, что сегодня у нашего общего дружбана Сереги день рождения. Договорились вечерком пересечься и выпить рюмочку-другую чая в «чиста мальчуковой» компании.

К себе в «Матрешку» Андрюха не звал никогда, обосновывая это просто и доступно для масс: «Во-первых, там жопа как дорого. Во– вторых, меня будут постоянно дергать по делу и без. То повар запил, то какой-нить залетный прокурор, заливший свои прокурорские шары, будет требовать хозяина, чтобы не платить. А самое главное – персонал. Будут лебезить весь вечер, прекратят обсчитывать клиентов, полюбому будут подслушивать все, что мы говорим за столом. И как итог – озлобленность, нервы и пиздец. Короче, будет все как с вокзальной проституткой – расслабиться не удастся».

Я успел сделать все, что запланировал на день. И даже выкупил билет. Отпросился на неделю.

«Возьми больничный, – посоветовала мне главбух. – Хоть какие-то да деньги, и от начальства прикроешься».

Заехал Андрюха. На такси. В серых джинсах и футболке с надписью «ABBA в нас!» Заехали в центр. Купили Сереге сигару, какой-то брелок с гербом Союза и «Голую пионерку» Кононова. Книга, в переплет ей ноги, все равно лучший подарок. И выбросить не жалко.

Серега ждал нас у бетонного парапета. Серое пальто до пола. Шляпа как у Индианы Джонса. В руках упаковка памперсов.

– Натахе решил купить. Ей уже рожать через месяц.

Куда пойти, естественно, не решили. Сначала прогулялись по городу, обмениваясь пустыми фразами. Андрюха рассказал скабрёзный анекдот, я ухмылялся, а герой вечера закатывался, периодически переходя на поросячий визг.

– О, смотри – кафе «Волна», – воскликнул Серж.

– В жопу. Они покупают рыбу, которая начала портиться на складе, засыпают специями и выдают за изыски даров моря.

– Ты-то откуда знаешь?

– Я тоже так делаю, – закрыл вопрос Андрей.

Следующим был кабак «Минин».

– Там подают либо китайскую еду, – ляпнул Серега – либо то, что поляки близко есть не станут.

– Однохуйственно, – обозначил Андрей.

На том и порешили.

– У нас для рабочих дорого, – предупредила администратор, оглядев нас с ног до головы.

– Нам похуй, мы крестьяне, – не замедлил хлестануть Андрюха.

Чисто. Уютно. Хорошая посуда. Диваны нормальные. А не те, в которые сразу высыпается все содержимое карманов.

Принесли меню. Кухня обычная. Стейки. Пиво. Водка. И, конечно, «оливье». Особенно радовало то, что живой музыки не было, ибо она в девяноста процентах случаев мертвая.

Пришли мы рано, народу не было. Только через столик сидела женщина приятной полноты, смотрела в окно и мечтательно трескала маслины.

– Я сегодня второй день. А вон там сидит хозяйка. Пожалуйста, не ругайте меня сильно, – обрисовала ситуацию официантка. Как оказалось, это была Мина, в честь которой и был назван сей трактир.

Мы пообещали.

Серега сразу заказал мяса «с кровищей», пива пшеничного нефильтрованного, бутылку водки и мясную нарезку. И сосиски в тесте.

Пока несли заказ, мы передавали «младенцу дары». Сигару он засунул в нагрудный карман. Брелок поцеловал как наградную саблю. При получении книги икнул.

Не нарезаться было нельзя.

Пили мы без особых тостов. Трепались о кино, знакомых, новой музыке. Ближе к четвертой рюмке начали вспоминать дела давно минувших дней и текущего быта.