Сорок лет назад - [52]

С минуту он отдыхал, повиснув на поперечных перекладинах пирса. Аша, до сих пор выглядывавшая его, стоя на коленях, подползла к нему поближе с сочувственным выражением.

— Бедненький… Я совсем не хочу, чтобы ты утонул. Давай бросим эту затею. К тому же, у нас мало времени. Я должна успеть приготовить завтрак. Твой дядюшка не любит опозданий.

Максим смерил ее уничтожающим взглядом.

— Думаешь, не достану? Сейчас увидишь.

Он сделал полный вдох и снова ушел под воду. Минутой спустя он вынырнул, жадно глотая ртом воздух. Его руки были заняты чем-то тяжелым. Он стал ногами на балку, и тогда Аша увидела, что это было: старый, почерневший от влаги аккордеон, со следами налипшей тины и обрывками водорослей. Она помогла вытащить его наверх. Из разорванных мехов потоком хлынула вода.

В два прыжка Максим взобрался на пирс, и вдвоем они взялись изучать находку. Интересно, сколько времени он тут пролежал. Модель как будто не новая. А с другой стороны, если счистить… — он царапнул ногтем по медной окантовке, — медь не успела глубоко окислиться.

— Как он тут оказался?

— Его выбросили прямо с пирса. Это же очевидно.

— Но почему? — у Аши рот не закрывался от удивления.

— Я и сам хотел бы это знать, — пробормотал Максим, ворочая им так и этак.

На торце, как ему показалось, была какая-то шероховатость, которую он чувствовал пальцами и которая, вероятнее всего, не появилась в этом месте случайно. Она напоминала… Он схватил сандалию от дядюшки Джонатана и стал усердно тереть подошвой о медную обивку аккордеона, счищая налет. Вскоре под ним блеснула огненно-оранжевая медь. Максим отбросил сандалию и с жадным нетерпением развернул инструмент к солнечному свету. Он оказался прав, это была гравировка, надпись, сделанная в одну длинную строчку. В углубления, оставленные буквами, забилась грязь. Только благодаря этому она была еще лучше видна, черная надпись на огненном фоне:

«Дорогому Петру от любящего дядюшки»

* * *

— Как! Значит, он тут был?!

— Кто? О ком ты говоришь? — напуганная его видом, переспросила Аша и заглянула через его плечо, торопясь узнать, что там написано.

— О настоящем Петре Шемейко! — Максим схватился за голову и полубезумными глазами посмотрел в сторону коттеджа.

Сосредоточенно сдвинув брови, Аша прочла дарственную надпись.

Максим раскачивался взад-вперед, стоя на коленях. Наверное, тогда, на шоссе между Медыкой и Пшемыслем, перед штабелями кабельных бухт, впервые увиденных, это было то же самое.

— Петр Шемейко! Однажды он здесь уже побывал. Здесь, на Цейлоне, на этой вилле. Ах, дядюшка! Что же все это значит? Зачем вам нужно было притворяться?

— Петр, послушай…

— Петр?! О нет, не называй меня этим именем! Все до единого знают, что я самозванец, и все старательно притворяются друг перед другом, словно им ничего не известно! Похоже, я сейчас окончательно свихнусь!

— Ну хорошо. Мне все равно, как тебя называть. Только вот что ты собираешься теперь делать?

— Ох, Аша! Если бы я знал!

— А тебе не важно мое мнение?

— Твое?… Ладно, я тебя слушаю, — согласившись, он это произнес как-то рассеянно.

Она ничего не заметила и собралась с духом.

— С той первой минуты, когда я увидела вас вдвоем, поняла, что твой дядюшка по-настоящему счастлив. Я уверена, что это было искреннее, неподдельное проявление чувств. Думаю, что и ты со мной согласишься. Понимаешь, он видел, что ты не Петр — но это ничего не изменило. Он любит тебя так, как если бы ты на самом деле был его племянником. По-моему, все наоборот, складывается на редкость удачно. Тебе больше не нужно бояться разоблачения, коль скоро дядюшка и так знает правду. На твоем месте я бы… — Аша повернулась к нему лицом и вдруг поняла, что мыслями он далеко от нее; его отсутствующий взгляд бродил все там же, около дома. — Ты меня не слушаешь? — она покраснела, потому что это было правдой.

Вместо ответа Максим увлеченно схватил ее за руку.

— Знаешь, кажется, я нашел способ докопаться до истины! (Аша не скрывала того, что она разочарована, так же как не скрывал и он, что его не обходит, согласна она с ним или нет). Дядюшкины дневники! Нам придется заглянуть в них, для того чтобы выяснить, что же на самом деле произошло. К сожалению, нельзя даже приблизительно сказать, как давно аккордеон выбросили в море, а тем более в каком году он был подарен, дата, как видишь, отсутствует. Это порядком усложняет задачу. Но я не вижу другого пути. Заглянуть в прошлое… — задумчиво повторил он. — Мне казалось, я никогда этого не сделаю.

Аша возмущенно вырвалась из его рук и выпрямилась во весь рост.

— Что?! И ты хочешь, чтобы я помогала тебе рыться в его дневниках? Да никогда в жизни! Можешь на меня не рассчитывать! — она сделала шаг к выходу, но потом добавила, с чувством досады. — И вообще, я начинаю думать, что зря мы подняли со дна этот чертов аккордеон. Без него было намного спокойнее.

Подобрав на ходу свое платье, она быстро зашагала к дому в одном купальнике. Глядя вслед ее удаляющейся фигуре, Максим словно только теперь очнулся.

— Аша, куда ты? Вернись, Аша!

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

4.1

В последующие несколько дней землю от души поливали обильные дожди. За плотной полупрозрачной завесой едва проглядывал размытый горизонт. С карнизов лилось без устали. Дождевая вода широкими ручьями стекала в море.