Сопровождающие лица - [50]

– А я думаю, жалко дурака, эти угандонят, а наши еще и спишут на тебя чего-нибудь вдобавок. Ты ж наркет, какой с тебя ответ? – продолжал капитан.

Цыпа не нашел в себе сил ни на сопротивление, ни на обиду.

– И шо делать?

– Ехать, – вздохнул Орлов. – Посидишь в одном месте пару дней, я думаю, скоро оно решится как-то.

– Как?

– Как-то!

Орлов отправился в кухню, где истребовал у мамы чаю, а Цыпа сел в туалете думать, как быть. Варианты что-то вообще не прикидывались, это в кино люди хотят уехать из города, будто их там что-то ждет. Вообще-то, у них, наверное, есть какие-то сбережения. А у Цыпы денег нет. Совсем. Куда теряться и за какие шиши? Туфли продать Косте-Карлику? Бяша первым сдаст, с Филиппычем некстати рассорились, а Бэла… Бэле бы самой помочь, но это вопрос второй.

Эх, жаль, эмигрировала Светка с «Детского мира». Цыпа и повстречался-то с ней всего одно лето, но ее пахан, молодой пенсионер конторы глубокого бурения[57], в районе полковника, Цыпу любил, видел зятем и все такое. Вот у того можно было помощи попросить, но теперь они на другом конце глобуса, а Цыпа сидит на родном скрипучем очке и, вполне возможно, делает это в последний раз.

– Что, Данила-мастер, не выходит каменный цветок? – спросил капитан из-за двери, и было слышно, что засмеялись этой шутке все, даже батяня, которого, по идее, ближе войны в Югославии сейчас ничего не должно было волновать. «Весело им», – подумал Цыпа, вставая и прощаясь с родным гробиком, где столько было сижено и думано.

– Вы его арестовываете? – тихо спросила мать в прихожей.

– Разве так арестовывают? Нет, мы на рыбалку договорились, а ваш юнец ушел в заплыв и забыл за договор.

– Я ж не знаю…

– Даст Бог, и не узнаете, – ответил Орлов и скомандовал обувающемуся Цыпе: – Шевели поршнями, вечернюю зорьку пропустим.

Цыпа ждал, что на улице капитан хотя бы просканирует окружающее пространство на предмет не то слежки, не то засады, но хера с два – вышли, как друзья по работе, и пошли к машине – той самой «тойоте», на которой в прошлой, удачной жизни, ездили на «точку».

– Мне в багажник? – поинтересовался пересохшим горлом Цыпа и вспомнил, что забыл водички попить, а как же это было бы кстати.

– Может, тебя еще на крышу привязать, как оленя? – ответил Орлов, обходя машину. – Садись, прикинься ветошью и не отсвечивай[58].

«М-да, со вкусом у капитана местами проблемы, Филиппыча от такого покрутило бы», – подумал Цыпа, пытаясь хотя бы в мыслях придерживаться обычного поведения.

Орлов, как выяснилось, тоже был готов делать вид, что ничего непоправимого пока не произошло.

– Чего там наши чемпионы, следишь? – спросил он.

– «Таврия»? Да вроде ничего, лучше, чем тот год, Гайдаш с Антюхиным молодцами[59].

– Все хочу съездить, глянуть на них, и не соберусь.

– А куда едем?

– Туда, – кивнул капитан перед собой. Ехали в сторону Поповки, минут через пятнадцать Орлов свернул с дороги, но не в сторону моря, а направо, в степь. Дальше ползли по грунтовке, переваливаясь из ямы в яму. Вокруг были непонятные халупы, среди которых, впрочем, то там то сям встречались и приличные дома из нового песчаника.

– Село Большие Буераки? – попробовал пошутить Цыпа.

– Типа того. Дача у меня тут.

– А чего не возле моря?

– Того. Это старая дача, батина.

– А у вас новая есть? Первая линия?

– Цыпа, – гаденько ухмыльнулся капитан, – ты мне шо-то толкнуть хочешь? У тебя большой талант доводить людей, которые к тебе нормально относятся. Он, на тебя даже мать болт забила!

– Ей все по хрен, она в церкви, – признался Цыпа, пытаясь удерживать в себе вчерашнее, когда машина ныряла в особенно глубокую яму.

– У этого додика? – подивился Орлов, имея в виду отца Валентина. – Она шо, вообще тю-тю?

– Не, у баптистов этих, шо в военторге.

– А, эти. Под америкосов косят, а сами от Утюгов работают.

– Это как?

– Тебе, я вижу, мало своих проблем, – покачал головой капитан. – Ладно, приехали.

Домик был маленький и деревянный, чуть больше бытовки, зато за нормальным забором и с небольшим садиком, в котором преобладали цветущие вишни с абрикосами.

– Короче, смотри, – сказал Орлов и так хлопнул дверцей, что у Цыпы чуть было не приключилось сотрясение оставшегося к вечеру мозга. «Значит, машина рабочая, в своей так не хлопают». – Там есть картошка, под раковиной. За домом – мангал. Как-то справишься.

Потом Орлов подошел к переднему пассажирскому месту и, открыв бардачок, нарыл там маленькую коньяка.

– На, поправься, а то больно на тебя смотреть.

Цыпу два раза упрашивать не пришлось – свернул чекушке голову, отхлебнул и закрыл рот рукой. Удержал внутри, выдохнул, и сразу же тиски в голове чуть отпустили. Протянул капитану:

– А вы?

– Офицеры не похмеляются! – гордо отчеканил Орлов, но на бутылочку посмотрел с желанием, и Цыпа решил, что сегодня капитан обязательно выпьет. Но не здесь и не сейчас. – Короче, хлеб, если надо, в магазине. Это туда, – показал Орлов направление. – Но они до обеда.

– Та я разберусь, – согласился Цыпа, понимая, что эта информация бесполезна, денег-то все равно нет, не просить же Орлова после всего еще и мелочи на батон с килькой. – Еще бы это… там девушку у корейцев надо выдернуть, Бэла зовут. Она с ними, но не с ними, – коряво сформулировал Цыпа наболевшее.