Сопротивляйся мне - [13]

Этот безумный поток мыслей проносится в моей голове за секунду. Я склоняю голову набок, хмурюсь, изучая дочь Гловача по миллиметрам. Худые руки, светлая кожа. Манящая ложбинка груди. Платье длинное, в пол. Скромный взгляд строго вниз.

Где-то справа щелкает камера на телефоне.

— Привет, Анжелика, — произношу в гробовой тишине. Кажется, окружающие даже дыхание задержали. Мы в театре на сцене. Слава богу, отец не видит. — Рад с тобой познакомиться.

Улыбаться, впрочем, не хочется. Радоваться нечему. Поэтому слово «рад» берем в кавычки.

И тут она вскидывает глаза. На мгновение. Большие, голубые глаза. А в них пожар! Эмоции. Явно не любовь, но много страсти и… делаю ставку на ненависть. Необузданную, ярую. Еще вижу интеллект. Непокорность.

Девка глазами не стрельнула, а подожгла. Меня. Махом.

Следом поспешно взяла себя в руки, взглянула на носки своих туфель и снова на меня.

В этот самый момент она мне понравилась. Пустой человек так смотреть не может. Девица явно не дура. В ответ я улыбаюсь. Видимо, выходит не очень, потому что на лице Анжелики отражается ужас. Девушка вспыхивает красным так неожиданно и показательно, что мне едва удается подавить смешок.

Анжелика Гловач быстро опускает глаза.

А когда вновь смотрит, пожар в них уже потух. Я вижу лишь голубизну ясного южного неба. Спокойствие, абсолютное смирение и покорность судьбе.

Делаю ставку, что ни фига он, пожар, не потух. Она его спрятала. Я продолжаю улыбаться и, судя по ответным быстрым взглядам, пугаю девицу до смерти. Ее открытые плечи идут розовыми пятнами, так сильно девочка волнуется.

— Я тоже рада знакомству, — лепечет она, принимая букет из моих рук. И голос у нее тоже славный, но это я еще по телефону оценил. — Чудесные розы, спасибо большое, Владимир, — трогательно улыбается. Одними губами. Такими нежными, соблазнительными, как она сама вся.

Внезапно мне хочется, чтобы окружающие исчезли, оставив нас с моей будущей женой наедине. Гловачи всегда меня раздражали, сейчас — особенно.

Я подхожу ближе, чем следовало бы, оттесняя тестя, склоняюсь и целую невесту в щеку. Губами не касаюсь, только дыханием. Ее кожа приятно пахнет свежестью и едва уловимыми духами. Прежде мне незнакомыми. Но я их запомню. Густые русые волосы скрывают ушную раковину Анж, но даже если у девицы последняя степень лопоухости — на данном этапе мне уже глубоко всё равно.

По плану я должен сделать предложение в конце ужина. Но она так мило пугается… Едва склоняюсь на ней, она замирает и дыхание задерживает. И я решаю задать настроение вечеру. В конце концов, чей это праздник? Явно не стоящей передо мной зашуганной девственницы.

— Анжелика, вживую ты еще прекраснее, чем на фотографии, — обвожу глазами присутствующих. Женщины улыбаются, словно похвалили результат их работы. — Ты выйдешь за меня замуж?

Мы смотрим друг другу в глаза. Не знаю, как ее воспитывают. Но огонь она научилась скрывать хорошо. Анж мягко послушно улыбается:

— Конечно. С удовольствием, Владимир.

Я подношу ее руку к лицу и целую тыльную сторону ладони. Стреляю глазами на нее, потом на ее отца и улыбаюсь шире. Гловач ловит мой взгляд, и его лицо сереет.

О, да, твоя дочка мне пришлась по вкусу. Я бы ее поимел прямо сейчас в соседней комнате. Оказывается, у такой мрази, как ты, весьма соблазнительное потомство. Кто бы мог подумать? Видишь, у меня терпение летит ко всем чертям. Но так уж и быть, немного подожду.

Гловач быстро отворачивается и начинает что-то говорить. Громко поздравлять нас. Потом спешит к дверям встречать прибывших гостей. Я мимоходом отмечаю, что руки он мне не подал.

Розовое платье Анжелики выглядит бледно на фоне ее пылающих щек. Она таращится на меня во все глаза. Пытается забрать свою руку, но я не позволяю. Наоборот, сжимаю между своими ладонями. Грея. Она холодна как лед.

Разглядываю девушку, больше не пытаясь скрывать интерес. Ну что ж, милая, сама расскажешь, что с тобой не так? Или поиграем в угадайку? Впрочем, с тобой я поиграю.

Глава 9

Лика

— Какие у тебя планы на завтра? — спрашивает Владимир без всяких там лишних предисловий. — На обед тебя пригласить хочу.

Причем тон у него такой, будто обед — это я.

— Примерка платья. Пробный макияж. Маникюр. Утверждение меню, — начинаю перечислять.

— График битком, понял. В понедельник?

— Наверное, мама уже что-то придумала. Надо узнать у нее, — пожимаю плечами и бросаю взгляд на маму. Она стоит в коридоре и что-то объясняет официанту.

— Освободи для меня понедельник, — просит-утверждает Владимир. Наша регистрация назначена на среду, но кажется, этот мужчина не готов ждать и трех дней.

— Я попытаюсь.

Мы ужинаем уже сорок минут. Всё это время Дымарский с меня глаз не сводит.

Приятного мне, блин, аппетита.

Я поначалу обрадовалась, что мы сидим не рядом, а это значит, что он, наконец, выпустит мою руку, которую собственнически сжимал в своей огромной горячей ладони, пока мы здоровались с гостями и принимали поздравления. Но оказалось, ликовала я преждевременно. Теперь, когда мы сидим напротив друг друга, ему намного удобнее пожирать меня глазами. Обгладывать косточки.

Сомнений нет, он такой же диктатор, как мой отец или Виолетта Степановна. Если не хуже. Прямой холодный взгляд. Даже когда Дымарскому интересно и в его карих глазах вспыхивают искры любопытства, они тоже будто… холодные, чужеродные. С той другой части Вселенной, где я никогда не бывала. Он ведь ворвался в мою галактику и закрутил ее по-своему. Без разрешения.