Сопливый детектив - [6]

— А-а-а-а-а-а!!!!

— О-о-о-о-о-о!!!!

— У-у-у-у, не могу-у-у-у-у!!!

— Петрович!… Ты слышал!!!… У них… Звезда Давида!.. В синагоге!!.. ЗАМИРОТОЧИЛА!!!…

Ну, всё, оказался самым старшим за столом — внимание всех ко мне, дальше не будет нормального сбора информации. Нужно ситуёвину рубить на корню.

— Ну и ничего странного, подумаешь, звезда Давида, подумаешь, замироточила… — ложкой по тарелке лениво скребу, а сам на Светку глаза кошу: напряглась вся, щеки запунцовели, круг вокруг губ и кончик носа белый-белый, глазищами сверкает. Такой гнев не сыграешь, тут уже ярость из души рвется.

— Анижыдети, панымаишь, ничего особенного, и подумаешь, что в синагоге… Вот когда от факельного шествия бандерлогов в мечети талмуд католическим крестом прорастет и трызубом зазеленеет, а от него семь буддийских лам забеременеют — вот тогда будет странное, особенное и необычное! А так…

И утонул мой голос во всеобщем хохоте… И Светлана захохотала, назад откинулась. Никакого культурологического образования, к религии равнодушна, в исторических датах и именах путается — но и её пробрало. Все же что-то у нее с головой, если так на любые слова об украинцах реагирует.

— О чем шумим, орлы? — о, Лёвушка появился, всех орлами обзывает, а сам свысока, как беркут на добычу, поглядывает. А пока вы тут объедались, мы с товарищем капитаном — и кивок за спину, а там вояки, весь взвод вместе с водилами и капитаном, — такое дело сделали!…

— Какое, Лев Михайлович? — Анюта, школьница, из археологического кружка, кажется, тайно в Левушку влюблена.

— Товарищ капитан предоставил нам в пользование экспериментальное средство, которое позволяет залить любую поверхность прозрачным слоем, а потом подключить к генератору — и оно мгновенно застывает толстым таким пластом. И грунт в него на 5–7 сантиметров входит, но становится тоже прозрачным. И потом эти плиты краном бери, поднимай, на попа в угол складывай — ничего с артефактами не будет!

Так-так, это ж какая бестолковка саперу-капитану сверхсекретную быструю заливку стартовых столов баллистических пусков дала, а о степени секретности и — самое главное — стоимости жидкости — не проинструктировала? Опять, блин, головотяпство? Сколько лет с ним боремся, сколько народу в войну от бестолковости, раздолбайства и головотяпства пострадало, опять?

— И что?

— А то, что вдвоем с товарищем капитаном при помощи солдат его взвода мы за эти полчаса весь культурный слой раннего средневековья сняли! Шесть плит сейчас возле военного транспорта стоят!

Ох и раздолбаи вы с капитаном! Они, конечно, легкие получаются. А головой подумать, как ты из этих плит свои черепки и черепушки выковыривать будешь, если эта застывшая хрень выдерживает открытое пламя стартовой первой ступени ракеты? И по секретной части недоследил, и по научной не справился ты, Петрович…

— Так что завтра копать осталось гораздо меньше, есть подозрение, что средневековое захоронение стояло на нетронутом месте!

— Ура!

— Рано радуетесь, самое интересное знаете что? Да то, что под верхними тремя захоронениями еще четыре, позднего скифо-сарматского периода, раннее средневековье, и похоронены в нем женщины с оружием!

— Амазонки!… - кухня так и ахнула.

— Ну, амазонки там или кто, мы еще разбираться будем, но культура и ритуальные чаши очень даже интересные, а украшения и детали оружия — из драгоценных металлов!

— Ура-а-а-а!!! — ну, тут уже явный конец всего и «спасай караульных от атаки бешеных археологов»: все ведь, невзирая на вечер и темень, сейчас ломанутся на плиты смотреть, вместе с поварихами и прочим обслуживающим персоналом, виданное ли дело — амазонки!

Хватаю Левушку левой, протезной клешней за локоть, тяну на выход. Дернулся, оглянулся сердито, видно, что-то в глазах прочел — поплелся.

Ох, и врезал же я ему правду-матку! Не стесняясь в выражениях, и про зрелость научных суждений, и про сохранность артефактов, и про секретность саперного состава, и про изучение неизвестного похоронного обряда, и просто про человеческие честь, скромность и достоинство — а напоследок напугал, мол, артефакты не описаны, учет не произведен, вдруг кто-то что-то из плиты выковыряет, просто на память — что тогда будет с научной истиной и целостной картиной восприятия прошлого?

Ох, как он краснел и бледнел! Ох, как он вскинулся, когда про «выковыряет» услышал! А потом вдруг призадумался, голову опустил, за подбородок, рыжим пушком курящийся, схватился, да так, согнувшись, на месте крутанулся и к собой сотворенным плитам раскопа не хуже, чем тарпан от погони рванул.

Тут и я рукой махнул. Покрутил головой, поискал глазами — смотрю, Светлана так за столом и сидит, пригорюнившись. Вот тут меня в первый раз и пробило. Махнул ей рукой, попросил для Михалыча ужин взять, разогреть, в термоса сложить и под плиты ему отнести.

Аж засветилась вся изнутри, быстро и плавно — потекла, а не пошла, за тарелку Левушкину, и уже на кухне слышу командует, раздвижные столик и стульчик ей Антошка достает, протирает, тащить будет. Тут и я довоенный мультик вспомнил, мол, ага! «Это ж-ж-ж неспроста!»

Смотрю — а на кухне почти никого, два повара, одна подавальщица и одна судомойка. А за столами капитан и его саперы. И грязной посуды больше чем на 200 рыл. Нет, так дела не будет. Иди-ка ты сюда, товарищ капитан-залетчик! Про твою подписку о неразглашении и о возмещении цены растрыньканного имущества у нас разговор еще будет долгий, и не с глазу на глаз, а в присутствии секретчиков и дознавателей из твоей части, но по твоему раздолбайству спровоцирован бардак? Вот ты его устранять и будешь!