Соперница королевы - [46]

Я заинтересовалась и твердо решила выяснить, что все это значит.

Разумеется, при первой встрече я не ожидала, что она станет откровенничать, несмотря на связывающее нас родство, хотя эта недалекая женщина и так сказала больше, чем следовало. Но я приложу все усилия, чтобы докопаться до истины.

Я посочувствовала ей, когда графиня пожаловалась на головную боль, и провела в ее покои. Она выпила лекарство, и я уложила ее, пообещав сообщить, как только королева вернется.

Позже в этот день, когда ей стало легче, она сказала, что из-за своего плохого самочувствия, наверное, наговорила мне много всякой ерунды, но я уверила ее, что приняла это как обычную беседу двух родственниц. Мое снадобье ей очень помогло, и она попросила у меня его рецепт. Я с готовностью согласилась поделиться с ней своими знаниями. Я ведь прекрасно понимаю причину ее депрессии. У меня ведь тоже есть дети, и я очень по ним скучаю.

— Мы обязательно поболтаем еще, — пообещала я ей.

Я решила во что бы то ни стало раскрыть тайну Дуглас Шеффилд.

* * *

На следующий день королеву решили позабавить фарсом «Деревенская свадьба». Честно говоря, я сомневалась, что эта насмешка над деревенскими жителями не оскорбит чувства королевы. Жениху было далеко за тридцать. Он был одет в грубый рыжеватый шерстяной пиджак своего отца и рабочие рукавицы. К его спине были привязаны чернильница и перо. Он, хромая, приковылял на середину поляны, на которой давалась пьеса. Футбол был любимой игрой деревенских жителей, и игроки часто получали травмы. Таким образом, хромота жениха подразумевала сломанную на футболе ногу. С ним на поляну вышли лицедеи, Робин Гуд и девица Марианна[9]. Наблюдая за их танцем, королева притопывала ногой, и мне казалось, что она вот-вот присоединится к танцующим.

Затем появилась и невеста, тоже в шерстяном платье и парике, волосы которого торчали во все стороны. Она скорчила невообразимо уродливую гримасу, и зрители покатились от смеха, а их было немало. Королева лично распорядилась, чтобы на представление пригласили всех желающих. В результате сотни жителей окрестных сел пришли к замку, чтобы поглазеть не столько на деревенскую свадьбу, сколько на королеву. Общаясь с народом, она всегда находилась в прекрасном настроении. Она милостиво улыбалась простым людям, а раздражение и гнев приберегала для приближенных. Подружкам невесты тоже было под сорок, и они были необычайно уродливы, под стать самой невесте.

Зрители надрывали от смеха животы, наблюдая за ковыляющими перед ними новобрачными. Мне же это представление показалось довольно рискованным. Наша королева была не замужем, а силясь привлечь внимание к своему возрасту, актеры могли серьезно задеть ее чувства. Быть может, на это и рассчитывал Роберт. Вероятно, он хотел показать ей, что она ждет слишком долго. Разумеется, трудно было представить себе женщину, менее похожую на неуклюжую невесту из спектакля. Она была божественно прекрасна в роскошном платье, сверкающем драгоценными камнями, с изысканным воротником вокруг шеи. Она сидела очень прямо, высоко держа голову. В свои годы она была грациозна, словно молоденькая девушка, и выглядела молодо, если не присматриваться к лицу. Несомненно, сельским жителям она казалась чуть ли не богиней. Елизавета тщательно ухаживала за своей белоснежной кожей. Она была очень чистоплотна и регулярно принимала ванну. Это же обязаны были делать все ее приближенные, потому что она не выносила дурных запахов. Когда она выезжала, ванну возили за ней, ведь далеко не все тогда могли похвастаться такой роскошью, как замок Виндзор, где для королевы были оборудованы целых две ванных комнаты со стеклянными потолками, чтобы она могла любоваться белизной своей кожи. Любой дом, где она собиралась остановиться, начинали мыть и чистить за несколько недель до ее приезда. Ее возмущал источающий запах тростник на полу, и, разумеется, весьма сложно было решить проблему смрада от отхожих мест. Я неоднократно замечала, как ее тонкий, с легкой горбинкой нос морщился от негодования, вслед за чем неизменно следовало гневное замечание в адрес людей, плохо подготовившихся к ее визиту.

Запах немытого тела позволялось источать лишь простолюдинам, и Елизавета, будучи истинной королевой, никогда не позволяла себе морщить нос при общении с ними.

В этот раз она тепло приняла жениха с невестой, сообщила им, как они ее рассмешили, и они, как и актеры из Ковентри, были поражены ее любезностью. Я не сомневалась, что они тоже отныне будут ее самыми преданными подданными.

Однако у меня на уме были свои заботы. Когда Дуглас Шеффилд сказала, что ее сына зовут Роберт, мне это сразу показалось подозрительным. Первое, что пришло в голову, — это пойти к Роберту и спросить у него напрямик. Но я понимала, что Роберт, вообще-то, не обязан отчитываться передо мной в своих поступках, тем более о том, что давно минуло. Он, правда, говорил, что женился бы на мне, если бы я была свободна… Но какое это имело значение? Я ведь не свободна. Нечто подобное Роберт говорил и леди Шеффилд, и, по странному стечению обстоятельств, она стала свободной вскоре после того, как он выразил намерение жениться на ней.