Соня, уйди! Софья Толстая: взгляд мужчины и женщины. Роман-диалог - [80]

(Л. Л. Толстой. «Правда о моем отце»)

В этих воспоминаниях сына Толстого Льва Львовича есть одна неправда. Дело в том, что, во-первых, Чертков явился к Толстому с уже во многом созревшим собственным мировоззрением, которое просто совпало с толстовским, а во-вторых, Чертков не сразу упал ему в ноги и обещал посвятить ему свою жизнь. Просто, вступив с Толстым в переписку и прочитав его духовные сочинения, Чертков понял то, что впоследствии описал Николай Лесков (не все знают, что он тоже был близок к «толстовцам»). А именно: «Зачем нужна моя свеча, если есть человек, у которого в руке горящий факел?» Вот и Чертков понял, что ради истины, как он ее понимал, куда плодотворнее посвятить свою жизнь гению, чем «чирикать» что-то со своей «ветки». И это был, прямо скажем, самоотверженный поступок. Так что если Софья Андреевна считала, что принесла себя в «жертву» гению, то ровно то же самое мог сказать о себе Чертков.

Чертков познакомился с Толстым в 1883 году, в тот момент, когда Толстого еще никто не понимал, в том числе и в семье. Он был абсолютно одинок в своих исканиях. Многие считали, что он просто «с ума сошел». И вот появляется молодой человек, знатный, богатый, с блестящими перспективами по части военной карьеры, и предлагает себя в качестве пожизненного ученика и помощника. Ну как тут не быть как минимум благодарным?

Чертков ради проповедования идей Толстого жертвует буквально всем. Он уходит из гвардии в жалком чине штабс-ротмистра, а дослужился бы до генерала, вне сомнений. В 1884 году умирает его отец, который уже знает об увлечении сына Толстым. Отец лишает его наследства. Всю оставшуюся жизнь Чертков жил за счет матери, которая посылала ему порядка 20 тысяч в год. Это большие деньги, но не те, которые он мог бы получить по наследству. Вдобавок Елизавета Ивановна, конечно, обожала Володю, но взглядов Толстого решительно не принимала. «Не может быть чистой вода, если источник не чист», — говорила об учении Толстого, прежде всего имея в виду отрицание божественности Христа. Как «редстокистка», она была помешана на идее «искупления» человечества жертвенной кровью Христа. Толстой отвергал и этот догмат, а в романе «Воскресение» прямо издевался над Таинством Евхаристии. Поэтому при всей любви к сыну она фактически «ссылает» его из Петербурга в воронежское имение Лизиновка.

И здесь Чертков разворачивает обширную и полезную для народа деятельность. Он вникает во все крестьянские дела, сам участвует в крестьянских работах. Он принимает участие в работе земства, становится земским гласным, попечителем над школами, мировым судьей, членом присутствия по крестьянским делам, открывает ремесленное училище на 60 учеников, школу, библиотеку, амбулаторию, потребительские лавки, чайную… То есть все деньги, которые присылает ему мать, Чертков тратит на благотворительную и просветительскую деятельность среди крестьян. За что, естественно, получает от власти «благодарность»: по распоряжению Александра III, с которым он был дружен еще подростком, за ним устанавливается негласный полицейский надзор.

Но главной своей задачей он ставит распространение идей Толстого. Он покупает пишущую машинку, потом гектографический аппарат, на котором множит запрещенные произведения Толстого и распространяет их по России. За это его должны сослать в Сибирь. Но по просьбе матери-императрицы, которая была дружна с матерью Черткова, его в 1898 году на десять лет высылают в Англию.

Это они, как говорится, «поспешили». Чертков в совершенстве владел английским языком, и у него были широкие связи и в аристократических кругах Англии (благодаря маме-«редстокистке»), и среди эмигрантов социал-демократов (например, он близко дружил с Бонч-Бруевичем).

В Англии Чертков создает издательство «Свободное слово», а затем еще одно — «Free Age Press», где издает огромными тиражами запрещенные в России сочинения Толстого, нанимая лучших переводчиков и сам переводя их на английский язык. В городке Крайстчерч он устраивает хранилище для рукописей Толстого, несгораемое, с автономной системой вентиляции, способное выдержать землетрясение. По сути, он закладывает то, что мы сегодня называем Рукописным отделом ГМТ, куда он в 20-е годы XX века и передал весь этот архив. Одновременно свой «толстовский» архив собирает Софья Андреевна, сначала в Румянцевской библиотеке, а потом в Историческом музее.

Что еще можно добавить? Вернувшись в 1908 году в Россию, Чертков поселился на хуторе Телятинки близ Ясной Поляны. До этого он выучился на профессионального фотографа и за два года сделал 3 тысячи (!) снимков Толстого на аппарате «Кодак», который позволял делать мгновенную съемку, а не «постановочную». Это лучшие фотографии Толстого, уверяю вас.

И еще, конечно, народное издательство «Посредник», которое создал Чертков на базе Сытинского издательства еще до своей высылки. Там выпускались дешевые книжки для народа, за 5, за 3 копейки. Для «Посредника» писали сам Толстой, Чехов, Лесков и другие. Увы, просуществовало издательство недолго. Все-таки народ охотнее покупал лубочную книжку, на которой специализировался сам Иван Сытин.