Сонорэ. Найти путь домой - [2]

Вот и получалось, что знаю-то я много и вроде как все это полезно и необходимо, но, к сожалению, далеко не так интересно, как то, что скрывается в темноте, наполненной отблесками пламени, нестерпимым жаром и криками сливающимися в один, знакомый и незнакомый одновременно. Именно эта картинка и открывает мою коллекцию воспоминаний. Не очень весело, правда? Есть еще и другие — пробуждение в реанимационной палате, врач, сообщающий, что из тридцати человек находившихся в автобусе после столкновения с бензовозом выжила только я, и то не понять каким чудом; долгие часы созерцания потолка и студенческая жизнь неотягощенная рамками в лице строгих родителей, не пожелавших объявиться ни через день, ни через год после выписки.

В общем-то, особой трагедией это не стало, потому как, полностью подтверждая справку где было черным по белому написано о полной потере памяти, я умудрилась забыть и чувства к породившим меня людям (почему-то отцом и матерью их назвать у меня язык не поворачивался). Благодаря чудом сохранившейся в огне сумке с документами я теперь жила в квартире, которую снимала вместе с однокурсницей, зевала на лекциях в университете в качестве студентки-разгильдяйки, работала на кафедре и часами просиживала во всемирной паутине.

Не могу сказать, что жизнь у меня нудная и скучная, но такие вот сны про полеты на какой-то фэнтезийной живности на вроде пегаса были для меня подарком и наказанием одновременно. Подарком, потому что во сне я была беспредельно, до визга и полного обалдения счастлива, а наказанием из-за того, что, возвращаясь в реальность, хотелось реветь и выдирать волосы (желательно того, кто в эту самую реальность меня выдернул) от стопроцентного понимания несбыточности грез. Именно поэтому здравомыслящим людям по утрам со мной было лучше не связываться. Как на зло, таких людей рядом со мной было почему-то до обидного мало.

Холодная вода чуточку взбодрила сонные мозги, но доброты во взгляд не добавила. А ну и пусть, для общения с однокурсницей-соседкой-подругой самое оно. Сочувственно вздохнув своему унылому отражению, я побрела обратно в комнату, где притаился страшный зверь — балаболка с почти девятнадцатилетним стажем.

— Валер, я влюбилась. Нет, правда. — Рита, не обращая ни малейшего внимания на гневное рычание, вызванное коверканием моего имени, одухотворенно вещала о возвышенно-розово-сопливом в кружавчиках, в смысле о своих чувствах. Нет, не подумайте, что я не признаю любовь с первого взгляда и прочую муть, во все это я верю….но только не в семь утра субботы, когда ассоциацией всего светлого и нежного является подушка с одеялом. — Да ты его знаешь — Илья, ну с третьего курса статистов, блондинчик такой, с синими глазами. — Блондинчика я знала, а еще я знала, сколько этот самый блондинчик закупает перекиси водорода, да и контактные линзы мы брали у одного врача. Может, по этому он мне и не казался таким очаровашкой, но Ритка натура влюбчивая, а у влюбленных, как известно крыша в пути постоянно, и, даже если "Момент" нюхать, обратно не становится. Вот и сейчас я уже вижу, как летит черепица с её хорошенькой белокурой головки, еще немного и к ней присоединится Илюшкин гудрон. Сладкая парочка. А может оно и к лучшему, свалит Ритка со своей любовью, и каникулы пройдут спокойно, не будет утренней бомбардировки подушками и измывательства диетами. Зато будет в полном распоряжении двухкомнатная квартира, компьютер и долгие-долгие часы, наполненные сладостным сном, тишиной и покоем. Именно то, что надо заморенной студентке после ежесеместрового сеанса особо интенсивного прогрызания туннеля знаний в граните науки, завершившегося двумя хвостами и обломом стипендии соответственно.

В общем, пока я неуверенно радовалась открывавшимся перспективам и привычно пропускала мимо ушей речи влюбленной Маргариты Леликовой, говорливое создание выдохлось. Оставив меня в легком шоке от внезапно наступившей тишины, Рита подхватила сумочку, чмокнула в щеку и стартанула на свидание, судя по довольному виду и размеру сумочки — дня на три, не меньше.

После того, как в квартире воцарилась благостная тишь, нарушаемая лишь размеренным стуком воды об оставленную в раковине тарелку, я наконец-то свободно вздохнула и уверенно двинулась к компу. Но, в тот самый момент, когда уютное урчание процессора набрало оборот и привычно заикнулось предвещая скорую загрузку, многообещающий свет монитора резко погас, урчание перешло в прощальное гудение и я поняла, что Интернет на сегодня отменяется. Ровно как и телевизор, музыкальный центр, горячий чай и прочие блага цивилизации, получаемые за счет электричества. Хорошее настроение прощально помахало платочком и исчезло до лучших времен.

Уныло проходя мимо зеркала, я невольно содрогнулась — вчерашний синяк уже приобрел зеленоватый оттенок, да и вся морда-лица не выглядела свежей и отдохнувшей.

А все из-за люстры, говорила же, что стремянка старая, держать надо. Добрая Рита подержала, теперь я красуюсь с синяком, а комната развалинами стремянки и осколками новой люстры. Уже третьей по счету.

Первую мы грохнули на мой день рождения, когда пробка от шампанского, видимо, возомнив себя ракетой-истребителем, с успехом протаранила стеклянный плафон. Попытка заменить невинно грохнутую привела к тому, что не совсем трезвый сосед Димасик решил примерить стеклянный плафон на голову. Ну, туда-то она пролезла, а вот обратно мешали уши. Нам с Риткой было жалко денег и люстры, поэтому мы предложили этому олуху уши оборвать. Димася почему-то не согласился, и пока он удирал от нас, на его пути встал шкаф. Так погиб второй осветительный прибор. Судьбу третьего вы уже знаете.