Сонные глазки и пижама в лягушечку - [119]

– Насколько я понимаю, в Африке нет недостатка в варварстве.

– Ты правильно понимаешь. В силу целого ряда прискорбных причин современный африканец отошел от славной и развитой метафизической системы своих предков так же далеко, как средний грек, продающий совлаки, отошел от элевсинских мистерий и дельфийского оракула. Разница в том, что Африка до сих пор сохранила многие из своих тайн. Сколько дорог еще не пройдено…

– Угу. Сколько лягушек не облизано.

– Э, глазурная пипка, не пытайся опошлить мой путь.

– Какая уж тут пошлость. Чистое безумие!

Прежде чем ответить, Даймонд пережидает всплеск трескучих помех.

– Да, «некоторые называют это безумием», как говорил мистер Кэллоуэй. Абсолютное большинство игнорирует прореху в окружающей реальности, и только горстка избранных признает ее, исследует, принимает в расчет. Поневоле задумаешься, кто здесь безумец. Для дядюшки Ларри нет ничего важнее, чем приблизиться к прорехе. Заметь, он не хвалится, что попробует сквозь нее пролезть! Разглядев ее поближе, он может отступить, как страдающий изжогой распутник, или прыгнуть вперед, как молодой олень в первый день охотничьего сезона. Но по крайней мере он будет знать… Моя, как говорится, цель – пересечь границы контроля и определенности. Даже те, кто попал на особый листок, должны помнить: контроль и определенность неустанно работают над возведением чугунных решеток. Чтобы разрушить эти баррикады, достаточно бывает посмотреть через дырочку в холсте… А потом я смогу сделать следующий шаг – если захочу. Если мою искру не сожрет маленький монстр, сидящий в заднице… Однако должен тебя обрадовать: недавно у меня появилось предчувствие, что в этом плане все будет хорошо.

Осторожнее, Гвен! Будет глупо, если ему удастся перехватить ваши мысли о наконечнике. В попытке сбить его телепатический радар вы, пожалуй, заходите слишком далеко.

– Надеюсь, что ты прав, – говорите вы. – Не забывай: у тебя уже было предчувствие. Предчувствие, что ты скоро встретишься с Кью-Джо.

На телефонном проводе повисает тяжелая тишина. Можно подумать, что связь оборвалась из-за атмосферных помех – если не считать звука дыхания. Вы буквально чувствуете его дрожь, жар лихорадки. Зачем вы ударили так жестоко? Теперь надо придумать слова, которые вернули бы ему надежду, не открывая ее истинных причин…

И тут он отвечает – и в голосе звучит хриплый ужас пополам с восхищением:

– Но я видел Кью-Джо…

– Что?!

– Я видел ее. Поэтому и звонил тебе всю ночь.

– Где? Когда? О боже, Ларри!

– Успокойся, Гвендолин. Не кричи. Возьми себя в руки.

Вы так и поступаете, пытаясь приготовиться к сокрушительному удару. Но то, что сообщает Даймонд, просто невозможно переварить. Дрожащим заторможенным голосом он рассказывает, как вернулся в «Гремящий дом», расставшись с вами на автостоянке, и сразу направился в туалет, чтобы употребить очередную порцию индейских листьев. Он уже мыл руки, когда в комнате что-то вспыхнуло и раздался хлопок, как будто взбешенная кинозвезда разбила фотоаппарат папарацци. Свет во всей квартире заморгал и погас, а через несколько секунд опять включился. За прошедшие дни атмосферные помехи уже не раз приводили к перебоям с электричеством, поэтому Даймонд не придал событию большого значения, пока не вспомнил, что проектор в гостиной оставался включенным – со вчерашнего утра, когда вы ушли, не досмотрев слайды. Заметив, что проектор гудит громче обычного, «словно выброшенный на берег фен в окружении враждебно настроенных цикад», Даймонд решил его осмотреть.

– Никаких повреждений не было, – говорит он, – но потом я поглядел на экран… и увидел ее.

– Кого «ее»? О чем ты?

– Твою подружку, – шепчет Даймонд, и вы чувствуете, как он вздрагивает. – Она была там, на экране. На картинке. В слайде. Стояла вместе с остальными преподавателями, цветущая и огромная, как жизнь… Помнишь, я говорил, что меня ничем не удивишь? Выходит, я солгал.

04:44

– Ларри, это скверная шутка.

Даже говоря эти слова, вы уверены, что он не шутит.

– Отнюдь. Ты единственная, кому я отважился рассказать. Даже Ураган не знает.

Помолчав, он добавляет:

– Ты думаешь, что виновата лихорадка. Или эти листья. Что у меня была галлюцинация. Сначала я и сам так подумал. Побежал на кухню, умылся холодной водой, собрался с мыслями. Когда вернулся, она по-прежнему стояла там, среди шаманов и колдунов. И, между прочим, улыбалась так радостно, словно наконец попала в родную среду. Я таращился на экран, наверное, минут десять. Она была там, никаких сомнений.

Ваши сомнения, однако, не рассеиваются.

– Я должна своими глазами увидеть, чтобы поверить.

После паузы он отвечает, с мукой и разочарованием в голосе:

– Это невозможно.

– Но почему?! Если Кью-Джо действительно на слайде…

– То-то и оно, что уже нет. Произошел еще один сбой в электросети. Ты, наверное, заметила? – (В тот момент вы с Белфордом, судя по всему, гоняли белого пони.) – Свет погас секунд на пять, а когда зажегся – ее уже не было. Она исчезла с картинки. Без следа. Я этот слайд всю ночь рассматривал: вставлял, вынимал, переворачивал… Она так и не появилась.

– Ларри…

– Но это еще не все. Я поставил предыдущий слайд – тот, где позируют гости университета, – и увидел, что они тоже исчезли! Все до одного. Остался только пустой двор. И вот это, Гвендолин, ты можешь увидеть собственными глазами. Я хоть сейчас могу тебе показать.