Соната незабудки - [130]

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

Флориену не хотелось уезжать. Неужели он никогда больше не увидит Алисию? Его душа горела адским пламенем с того самого дня, когда они в сенном сарае впервые занимались любовью. Флориен сбрил бороду и поклялся себе, что снова завоюет ее. Он был готов ждать столько, сколько нужно, и сделать все, что в его силах, лишь бы она приползла к нему на коленях, моля о прощении. И он простит ее…

Мечтая об Алисии, Флориен не заметил, что в его сердце крохотными шагами входит Леонора. Леонора, которая всегда была рядом. Леонора, чью преданность можно было сравнить с собачьей. Он принимал ее дружбу как нечто само собой разумеющееся и чувствовал себя с ней так хорошо, что едва замечал ее, как не замечают старое одеяло, которое согреет в любую погоду. Они вместе катались верхом по холмам Дорсета, восхищались рассветом и наслаждались красотами постоянно меняющегося сельского пейзажа. Она понимала его, но самое главное — она давала ему возможность чувствовать себя исключительным.

Флориен сидел в кабине трактора, стоявшего на краю поля, ожидая, пока комбайн приготовят к отгрузке. День был невыносимо жаркий. Солнце стояло в зените, небо не было омрачено ни единым облачком. Он снял рубашку. Его загорелая спина и грудь блестели в лучах солнца, но ему все равно было жарко и хотелось искупаться в пруду миссис Везебай. Затем он услышал знакомый звонок велосипеда Леоноры. Она привезла корзину с холодным пивом. Он хотел уйти, но не смог. Он будет очень скучать по ней…

Девушка спрыгнула с велосипеда, вручила ему банку, вынула из кармана рабочих брюк пачку печенья. Она не улыбалась, только смотрела на него своими большими грустными глазами, а потом осторожно спросила, правда ли, что он собирается уехать.

— Боюсь, что да, — равнодушно ответил Флориен, внимательно глядя на нее. — Отец хочет отправиться на север.

— Но ведь здесь так хорошо, и вы счастливы, правда? — В ее глазах заблестели слезы.

— Мне здесь нравится. Я не хочу уезжать, — ответил он, открывая банку.

— А когда именно вы уезжаете?

— После сбора урожая.

— Разве ты не можешь остаться?

Флориен посмотрел на овальное нежное лицо Леоноры и ощутил странный трепет в сердце, словно лед начал медленно таять. Он долго пристально смотрел на нее, и вдруг впервые в жизни увидел невероятно красивую девушку. Почему раньше он никогда этого не замечал? Леонора опустила глаза, словно интимность этого взгляда смутила ее. Еще бы, Флориен никогда прежде не смотрел на нее так…

— Знаешь, теперь я понимаю, что, когда узнаешь, что скоро что-то потеряешь, начинаешь осознавать, как много это для тебя значит, — сказал он очень мягким голосом, стирая пыльной тряпкой со лба пот.

Леонора решила, что Флориен говорит о тетушкиной ферме.

— Вы теперь часть этой земли, — ответила она.

Он взглянул на нее из-под густых ресниц.

— Я не имею в виду Холхолли-Грейндж, — сказал он без тени улыбки. Он был смущен и озадачен внезапным всплеском эмоций.

Неожиданно лицо Леоноры стало красным, как помидор.

— Я… немного позже я принесу тебе еще пива. Тебя ждут, — пробормотала она, указывая рукой на комбайн.

Флориен повернул ключ, и двигатель издал звук, похожий на гортанный смех старика. Леонора села на велосипед. Крутя педали, она спрашивала себя, что же он имел в виду, если речь не шла о ферме тетушки Сисли? Ведь не мог же он говорить о ней? Или все-таки мог?

По дороге домой она все же успела убедить себя, что Флориен не мог иметь в виду ее. Он по-прежнему был болен любовью к Алисии, и было глупо даже на секунду представить, что он мог полюбить ее. Она тряхнула головой, чтобы избавиться от этих мыслей, и принялась полоть грядки и собирать овощи и ягоды. У нее была масса дел: нарвать и почистить бобы и горох, собрать малину… Благодаря труду племянницы огород тетушки Сисли был похож на рог изобилия; ничто не доставляло Леоноре больше удовольствия, чем возможность поработать там в лучах солнышка, прислушиваясь к бесконечному гулу комбайнов и легкому щебету птиц. Но теперь ее мысли гудели, как пчелы, нарушая вялое спокойствие дня. Если Флориен уедет, он увезет с собой все, что она любила. Природа утратит свою красоту, потому что, пока он был рядом, даже серое дождливое небо сияло любовью. Она не переживет этого! Впервые в жизни Леонора негодовала и завидовала Алисии. Сестра заставила Флориена полюбить и отшвырнула его…

Работы в саду и огороде становилось все больше, но Леонора всегда находила время, чтобы отвезти Флориену баночку холодного пива и печенье. Она часто сидела рядом с ним в кабине трактора, когда он ехал на ферму, чтобы сгрузить кукурузу. Она понимала, что с ним что-то происходит, но не пускала в сердце надежду на то, что их дружба может перерасти в глубокое чувство. Он никогда не говорил об Алисии, и на нее смотрел теперь преданно и восхищенно, а не мимо, как раньше, когда искал в ее лице черты своей возлюбленной… Они много времени проводили вместе. Флориен часто просил Леонору рассказать ему о ее чувствах, мечтах, воспоминаниях об Аргентине. И впервые в жизни он действительно ее слушал.

Однажды вечером, когда сбор урожая подходил к концу, они лежали, глядя на звезды. Костер тлел, а затем полностью угас. Леонора вспоминала золотые дни своего раннего детства в Херлингеме, тоску по дому, которую переживала в Коулхерст-Хаус, и ту любовь к природе, которую позже открыла в себе.