Соната моря - [9]

«У меня хорошие сыновья, — говорила Жиежула, — сын по субботам на машине в „Максиму“ возит». Интересно, — подумала Лоренца, — сколько они в этой «Максиме» закупают? Полный грузовик?

— Спасибо, — кивнула она, — я спрошу родителей.

— Я бы сейчас отвез, время имею, — возразил сын Жиежулы, — тебе у нас понравится.

— Я же сказала! Мне разрешения надо спросить.

Водитель покачал головой.

— Так быстрее. Мне к ним круг делать, если заезжать.

Встреча нравилась Лоренце все меньше. Она решила не спорить, мужчина явно сильнее. Улыбнувшись, она кивнула и потянула из кармана телефон.

— Не надо заезжать. Я позвоню и предупрежу.

— Ладно, — махнул мужчина рукой, — потом зайдешь. Но лучше б сейчас — она не всех приглашает.

Он закрыл окошко, потом, словно вспомнил что-то важное, открыл его снова и усмехнулся:

— Спасибо за серебро!

Машина рванула с места, Лоренца зажмурилась, чтоб поберечь глаза от пыли. Когда серые клубы рассеялись, мир снова опустел.

И даже шума мотора не было слышно. Словно бы грузовик просто растворился. Только кривенькая осинка на обочине жалобно трепетала. Ветра, к слову, не было.

Она справилась с порывом бежать без оглядки домой и упрямо зашагала к елке. В кармане покоились новые привезенные отчимом мелки. Великая картина ждала воплощения.

И понемногу тишина рассеялась. Сначала Лоренца услышала птиц. Потом мимо пронесся скутер. Проехала полная женщина на велосипеде. Дорога ожила.

Лоренца все же добралась до елки и просидела возле нее почти до вечера. Рисовалось сегодня хорошо, несмотря на все переживания, а может и благодаря им. Елка вышла как живая — и это не оговорка. Она походила на женщину, стоявшую на склоне и смотрящую вдаль. Спина согнута, руки-ветки протянуты вперед. Казалось, вот-вот она ухватится ими за голову-вершину и заголосит, заплачет от невыносимого горя.

Лоренца бережно спрятала рисунок, подумав, что ей будет чем похвастаться перед тем преподавателем, о котором говорил отчим. Впервые за эти дни она стала думать о будущем. О школе, в которую придется ходить — вроде бы, школа хорошая, там даже театр есть. О маленьком, который родится зимой. О том, что неплохо бы достать спицы, да связать малышу пинетки — рукодельничать она любила. Эти раздумья были так уютны и умиротворяющи, что она думать забыла о странных снах и людях.

Наваждение настигло ее уже возле дома, когда трава зашевелилась и вдоль дороги поползли змеи. Одна, другая, третья. Они выползали из травы на дорогу, вскоре Лоренца оказалась среди змей. Она боялась шевельнуться от ужаса и брезгливости, но змеи ее не тронули. Они стремились куда-то вперед.

Куда именно, она увидела, когда оцепенение прошло и появились силы дойти до калитки. Змеи расположились кругом в саду, почти у самого крыльца. Над ними стоял отчим с пакетом молока в одной руке и глиняной миской в другой.

— Не бойся, — кивнул он Лоренце, — это ужи.

6

Они сидели на ступеньках и смотрели, как ужи поглощают молоко.

— В наших сказках, — говорил отчим, — уж добрый. В переводе «Песни о Соколе», говорят, ужа гадюкой заменяли. Я, правда, только на русском читал, и то в школе. Вы Горького проходили?

— Нет, — покачала головой Лоренца, — кажется, он по программе позже.

— Ажуолас совсем не знает. У них программы другие.

Лоренца подумала, что отчиму можно доверять. Если взрослый человек, успешный бизнесмен, развлекается тем, что кормит ужей возле своего загородного дома, он во многое поверит.

— Кстати, об Ажуоласе, — спросил отчим, — он не говорил, когда вернется?

— Его нет еще? — удивилась Лоренца, — нет, не говорил.

На лбу отчима залегла складка.

— И телефон не взял… Ты номер Аустеи не знаешь?

— Можно в его телефоне посмотреть?

— Можно, — вздохнул отчим, — только он разрядился, а карточку с пин-кодом еще искать надо. Если она здесь, а не в городе.

Через полчаса удалось отыскать карту и найти номер. Поговорив с Аустеей, отчим помрачнел еще больше.

— Он приезжал утром. Распрощались они, еще двенадцати не было. Сказал, что едет домой.

Мама тихо ахнула и села.

Поднялась суматоха. Звонили в полицию. Отчим пошел заводить машину — ехать заявление писать. Лоренца осталась внизу одна — до нее никому не было дела.

Она вышла в сад. Ужи расползлись, только миска темнела в траве.

Лоренцу не оставляла мысль, что брат исчез не просто так. Как-то оно было связано с ее вчерашними откровениями. Ну хоть бы отцу сказал!

А может, и хотел сказать. Просто не успел.

Когда мобильник в ее кармане заиграл бешеную мелодию, она едва нажав на кнопку завопила:

— Ажуолас, ты?

— У тебя уже появился мальчик? — спросила бабушка, — вижу, вы там времени не теряете.

— Привет, — отозвалась Лоренца, — как у тебя дела?

— Неплохо. Настолько, насколько могут быть неплохи дела у всеми оставленной старой женщины. А как живете вы?

— Мы — прекрасно! — бодро отрапортовала Лоренца. Бабушка рассмеялась.

— Лерик, не ври! Ты сейчас перепугана и волнуешься. Хватит. Давайте, возвращайтесь.

— Ты это о чем? — спросила Лоренца, — Никуда мы не собираемся. Бабушка, ты не поняла, мы живем пре-крас-но! Отдыхаем у моря. У меня брат. А мама…

Она осеклась. Уж про беременность бабушке знать было незачем.