Сон в начале тумана - [44]

— Садитесь, пожалуйста… Мери, Катрин, Элизабет! — он хлопнул в ладоши.

Из полога вынырнули две смешные девчушки лет по двенадцати-тринадцати, а следом за ними появилась и жена Карпентера — миловидная круглолицая эскимоска.

— Элизабет — моя жена, — небрежно бросил Карпентер и заговорил с нею по-эскимосски, отдавая ей приказания.

Энергия так и била из мистера Карпентера. Ему было далеко за сорок, но он сохранил юношескую стройность фигуры. Высокий рост, громкий голос, остатки огненно-рыжих волос на голове, довольно густая борода и пышные усы придавали ему достаточно внушительный вид, чтобы вызывать у местных жителей почтение.

— Мистер Карпентер, насколько я понял, вы уже пятнадцать лет живете здесь? — спросил Джон.

— Четырнадцать с половиной. Поселился здесь еще в прошлом веке, — ответил Карпентер и добродушно предложил: — Не будем церемониться. Зовите меня просто Боб. Ваше имя в чукотской транскрипции звучит Сон, а как же на самом деле?

— Джон Макленнан.

— Отлично! — воскликнул Боб. — Я буду называть вас Джон, а вас прошу обращаться ко мне — Боб. О'кей?

— О'кей! — согласился Джон.

Женщина безмолвно и бесшумно накрывала на стол. На цветную скатерть она положила лососевые консервы, икру, холодные тюленьи ласты, сгущенное молоко, консервированный мармелад, ветчину в фирменных банках чикагской компании «Свифт». На большой тарелке подала поджаренный хлеб.

— Хлеб — тоже консервированный? — не удержался от вопроса Джон.

— Элизабет печет, — небрежно бросил Боб. — Я ее научил. Муки у нас вдосталь, закваску для теста привезли мне из Нома. В духовке у нас можно выпекать даже сдобные булочки. Если останетесь переночевать, Элизабет постарается вас угостить.

Карпентер встал, подошел к стенному шкафчику, запертому на висячий замочек, и вынул бутылку ямайского рома.

— Спиртное держу взаперти, — сказал Боб, разливая ароматный ром в стеклянные стаканы. — Здешний народ питает пристрастие к крепким напиткам. Виноваты-то, конечно, мы, белые торговцы, но все же, — Боб дружелюбно улыбнулся Джону, — приходится теперь держать бутылки на замке.

Карпентер не без интереса следил за тем, как Джон брал своими держалками стакан.

— Невероятно! — восхищенно воскликнул он. — Со стороны посмотреть — ни за что не скажешь, что у вас почти нет рук! Операция сделана великолепно! Как в лучшей мельбурнской клинике!

Джону не хотелось говорить о своих руках, и он попытался перевести разговор на другое:

— Вы бывали в Австралии?

— Не только бывал, но и родился там, — заявил Боб. — Где я только не был! Можно сказать, исколесил весь мир! Некоторое время учился в метрополии, но потом надоело, и я нанялся на корабль, шедший в Южную Америку. Оттуда перебрался в Штаты, после Штатов — на Гавайские острова. Несколько лет бил котика на Командорах. Вернулся в Штаты почти богатым человеком, но ветер странствий гнал меня дальше. Когда кончились деньги, подался я на Аляску мыть золото. Здесь я познакомился со Свенсоном, арктическим гением Штатов. Сейчас я представитель и совладелец торговой компании на Азиатском побережье России. Женился на эскимоске, дети растут. Другими словами, сам стал местным жителем…

— И за все эти пятнадцать лет вы ни разу не побывали ни в Штатах, ни дома? — спросил Джон.

— Иногда бываю на Аляске, — ответил Боб. — Но ненадолго. Отвык от шума. А потом — там столько лицемерия и неискренности. И от этого я отвык. Все нужные товары привозят мне корабли Свенсона… Поверьте мне, Джон, ваше намерение остаться на Чукотке меня обрадовало. Будем обмениваться письмами! Ха-ха! Первая почтовая связь в диком краю России!..

Боб Карпентер опьянел. Он отдавал приказания же-, не, хвастался красотой своих дочерей и подолгу рассуждал.

— Нужна ли христианская религия эскимосам и чукчам? — вопрошал он, отхлебывая из стакана. — По-моему, христианство — религия исключительно для белых. И зря тратятся силы и деньги на обращение дикарей. Занялись бы лучше миссионерской деятельностью среди самих белых. Именно они нуждаются в слове божьем и в наставлении на путь истинный… Послушайте, Джон, почему вы так медленно пьете? Вообще мало пьете? Ну, поживете здесь — научитесь пить так, что годовой запас за три месяпа выпивать будете…

Убедившись, что Джон — плохой компаньон по выпивке, Карпентер велел подать суп. Впервые за долгие месяцы Джон ел ложкой и вилкой. Потребовалось некоторое время, чтобы заново приспособиться к ним.

Вдруг Джон услышал бой часов. Чистый звон доносился из комнаты Карпентера. Часы пробили семь раз, и отзвук их еще долго стоял в ушах Джона.

За десертом, состоящим из консервированных ананасов, Боб придвинул свой стул к креслу Джона и неожиданно спросил:

— Чем вы думаете заняться здесь?

— В каком смысле? — не понял Джон.

— Собираетесь открыть какое-нибудь дело? Покупать пушнину, продавать местным жителям товары из Америки? — уточнил вопрос Боб.

— Честно говоря, не думал об этом, — откровенно признался Джон.

Карпентер недоверчиво посмотрел на него.

— Когда я тут начинал, — сказал он, — чукчи и эскимосы не производили почти ничего, что представляло бы интерес для делового человека. Я положил много сил и труда, чтобы приучить их охотиться на песца, лису… Раньше они считали, что песцовый мех никуда не годится: он непрочен и боится воды. С тех пор как у них появился металл, они потеряли интерес к моржовым бивням. Мне удалось возродить этот интерес, и теперь охотники не выбрасывают моржовые головы в воду…