Сон в Иванову ночь - [8]

Основа

А что вам видеть? Собственную свою ослиную голову вы видите, наверно!

Уходит Рыльце.

Входит Айва.

Айва

Помилуй тебя бог, Основа, помилуй тебя бог! Ты околдован!

Уходит.

Основа

Я вижу насквозь их плутни: все это для того, чтобы сделать из меня осла; чтобы испугать меня... Как бы не так! Я и с места не сдвинусь, пускай их делают, что хотят! Я буду разгуливать взад и вперед, буду петь, пусть видят, что я нисколько не испугался.

(Поет)

"Ты, красноклювый, черный дрозд,

Скворец, чье сладко пенье,

И королек, что мил и прост,

Хоть куцо оперенье".

Титания

(пробуждаясь)

На ложе роз не ангела ль я слышу?

Основа

(поет)

"Щегленок, зяблик, воробей,

Кукушка с песней грубой,

Та песнь - никто не спорит с ней,

Разжать не смея губы".

И в самом деле, как тягаться с этой дурацкой птицей, и кто посмеет обозвать эту птицу лгуньей, хотя бы она вечно кричала свое "ку-ку"?

Титания

О милый смертный, спой еще, молю:

Как в пение твое мой слух влюблен,

Так покорен мой взор твоим обличьем.

Твою я мощь и доблесть возлюбя,

Спешу поклясться, что люблю тебя.

Основа

Мне думается, сударыня, смысла в этом было бы мало. Но, по правде сказать, здравый смысл и любовь не очень-то в наше время ладят между собой. Жаль только, что какие-нибудь добрые люди не постараются друг с другом их подружить. Вот! Я при случае и пошутить сумею.

Титания

Ты столь же мудр, как и прекрасен, милый.

Основа

И это тоже не совсем так. Но найдись у меня достаточно ума, чтобы выбраться из этого леса, мне бы этого вполне хватило.

Титания

Не рвись уйти из глубины лесной:

Желай иль нет - ты будешь здесь со мной.

Узнай - я дух высокого значенья.

Тепло всегда мои живит владенья.

Тебя люблю я, близ меня живи ты.

Тебе даю я слуг из фейной свиты.

Пусть жемчуг ищут для тебя в волнах

И пеньем сон твой нежат на цветах,

А ты, от грубой плотскости свободен,

Стань чрез меня с воздушным духом сходен.

Эй, Мотылек! Горчичное Зерно!

Горошек мой Душистый! Паутинка!

Входят Душистый Горошек, Паутинка, Мотылек и Горчичное Зерно.

1-й эльф

Здесь!

2-й эльф

Здесь я!

3-й эльф

Здесь я!

4-й эльф

Здесь!

Все четверо

Куда лететь?

Титания

Приветливы и милы будьте с гостем;

Его игрой, прыжками веселите,

Его вы фигой, персиком кормите

И виноградным соком напоите.

У диких пчел вы меду украдите,

Им восковые лапки оборвите,

Как факелы, о светлячков зажгите,

При свете их вы спать его ведите.

У бабочек вы крылья отнимите

И ими луч вы лунный заслоните.

Все эльфы, головы пред ним клоните!

1-й эльф

Привет мой смертному!

2-й эльф

Привет!

3-й эльф

Привет!

Основа

Прошу от всего сердца вашего снисхожденья. Молю ваши милости звать мне свои имена.

1-й эльф

Паутинка.

Основа

Я очень надеюсь поближе познакомиться с вами, любезная госпожа Паутинка. Если я пораню палец, я осмелюсь к вам обратиться. - Ваше имя, почтеннейший господин?

Душистый Горошек

Душистый Горошек.

Основа

Прошу вас передать поклон госпоже Горошине, вашей матушке господину Стручку, вашему батюшке. Добрейший господин Душистый Горошек, я надеюсь также и с вами поближе познакомиться. - А ваше имя, сударь, не разрешите ли узнать?

Горчичное Зерно

Горчичное Зерно.

Основа

Милейший господин Горчичное Зерно, мне хорошо известны ваши страданья: этот подлый великан, ростбиф, пожрал множество лиц из вашей семьи. Клянусь вам, ваши родственники не раз заставляли мои глаза омываться влагой. Надеюсь поближе познакомиться с вами, милейший господин Горчичное Зерно.

Титания

Его сведите в мой приют укромный.

Луна глядит в слезах... Когда ж луна

Льет слезы, льет их каждый цветик скромный

О чистоте, что силой сметена.

Пусть смолкнет милый. Мир и тишина...

Уходят.

СЦЕНА 2

Другая часть леса.

Входит Оберон.

Оберон

Узнать бы мне, проснулась ли? Кто первым

Ей ухитрился на глаза попасть?

К кому должна в ней возгореться страсть?

Вот мой посол. Ну, сумасбродный дух,

Что за ночь нового в лесу случилось?

Входит Пек.

Пек

Царица наша с чудищем слюбилась!

Пока, в тени священной павильона,

Она дремала, нежась в грезе сонной,

Мастеровых ватага, что до поту

Принуждена в Афинах несть работу,

Собралась там готовить представленье,

Чтоб герцогу доставить развлеченье.

Из этих дурней толстокожий самый,

Что в пьесе их изображал Пирама,

Со сцены скрылся в заросли дремучей.

Ему я тут же, подстерегши случай,

Всадил на плечи голову осла.

И вновь на сцену (Фисба там ждала)

Мой вышел мим. Как диких уток стая,

Когда стрелок в них целит, подползая,

Как сонмище крикливое ворон,

Заслышав выстрел, рвется в небосклон

И машет крыльями в разброде диком,

Так от него метнулись парни с криком,

Кто кувырком, чуть я ускорю шаг,

Кто призывал афинян с криком: "Враг!"

Тупая трусость, дух круша им хилый,

Бездушное на них же натравила:

И шип и терн, одежды им порвав,

Срывали с них то шапку, то рукав.

Руководил я скачкой исступленной;

На месте лишь прелестник превращенный

Застрял... Титания пробуждена

И вмиг в осла она уж влюблена!

Оберон

Все вышло лучше, чем я думать мог.

А юноше в глаза любовный сок

Впустил ты, как тебе я приказал?

Пек

Исполнил. Спящим я его застал.

Афинянка спала с ним тут же рядом:

Проснувшись, с нею встретился он взглядом.