Сомнамбула - [10]
Ничего не помню.
А потом ты уехала.
… и так пока не сдвинется земля, и не поплывет в обратную сторону. Спи.
А ты?
А я никогда не сплю.
В открытое окно вой тормозов, знаю этот старенький москвич, который всегда рвет с места в карьер. Звон разбитого стекла на остановке. Дребезжание холодильника. Я перечисляю детали, когда другие пишут «здесь был Вася», уже зная, что и детали не удержат.
Спи, моя золотая медная. Держу тебя, как пес монетку во рту.
Нет ли огнива, служивый. Извини, браток, не могу.
Рука затекла, нет руки.
Жарко. Над нами — меловое небо, на потолке — береговая линия, мухи, водомерки, виноградные косточки. Солнце уходит. Два часа дня.
— Хочешь есть?
— Нет.
— Когда-нибудь придется.
— Здесь по утрам разносят молоко. Раз в неделю — картошку и сахар. И, кажется, гречку. Мешками.
— Шутишь?
— Нет.
— Очень может быть.
— Я не привязан к еде.
— А я привязана. Еще как. Можно сказать, жить без нее не могу.
— Только давай не будем вести кулинарные разговоры. Мы не на острове. Дверь, кстати говоря, так и осталась незапертой. Хронически забываю. Зато братец у меня аккуратный — всегда на три оборота.
— Подумать только, какая метафора… С дверью.
Яна, в руках огромный мяч, за ним белый бант. Какой-то праздник, показательные выступления детей перед высоким начальством. Черный купальник, балетные туфельки. Примерно четвертый класс. Потом — только коленка или локоть, стрелка на чулке, ссадина, развязавшийся шнурок. Один раз пришла в школу без юбки (честно говоря, не понимаю, как такое возможно, но с девчонками еще не то бывает). Заспанная, снимала пальто за вешалками. Туда же причалила Замотана, долго возилась с пуговицами, потом они глянули друг на друга… Бывает же. Обе пошли домой одеваться, неуд, неуд. Причину прогула объяснить не смогли. Одной простили, другой — родителей в школу. Мамаша Замотиной явилась в юбке такой длины, которая вполне могла сойти за ее отсутствие. Еще вопросы есть?
Летом, конечно, возможности расширяются. Никогда не ходил с ними на речку. На море — тем более. Бредовые песенки, розы, слезы. Эксперименты в области форм. Владик. Я знал, что тебя никто не тронет.
Улично-подростковый сленг, однако здесь все на месте. Прикосновение к тебе, как к июню. Его никогда не удается удержать в памяти. Белые одуванчики. Высокое небо. Экзамены. Все сходится.
Ну конечно, все сходится: она вертихвостка, он ученый.
Она блондинка, анекдотический персонаж, он, конечно, брюнет. Его снисходительный тон окатывает с ног до головы, и одежда прилипает к телу. Неприятный голос, скрипучий, полное несоответствие липу. Как я раньше не замечала. И руки холодные. У мужчины должна быть широкая горячая ладонь. То есть ты хочешь сказать, что он не герой-любовник. Но это и так было понятно.
Интересно, когда он в последний раз выходил на улицу? Живет в книжном шкафу, боится солнца, как музейный экспонат. Квартира — его портрет. Кажется, в этом доме ничего не выбрасывают. Память, память. Ни сантиметра на будущее.
Сухой ручей ночь. Просила пить, он наливал из-под крана, в этом городе вода из-под крана вкусней не бывает. В детстве, ворвавшись в дом с криком «мама, я на минутку», неслась в ванную, открывала холодную, наливалась как шар… Еще раньше — в саду, на неправдоподобной лужайке, из зеленой крышки чайника, стукалась зубами о край, по краям отколотая эмаль. Голубые блики. Он шел со стаканом, спотыкаясь о разбросанные на полу вещи. Незнакомая топография. Отняли все, остался только голос. Никому не интересно, как это устроено. Ночью даже маяк — не более, чем вспышка света.
— Яичницу.
— А как ты ее готовишь?
— А как ее можно готовить?
— Э, не скажи. Тут важно все.
— У меня нет всего. Мы все съели.
— Знаешь что. Я пожалуй выйду на улицу.
— Смелое решение.
Итак:
1. Помидоры «бычье сердце» (вырванные с мясом из груди молодого бычка).
2. Оливковое масло.
3. Лук.
4. Черный хлеб.
5. Красный перец (сладкий).
6. Сыр (сойдет и российский, давайте).
7. Яйца чуть не забыла. И зелень.
Важно: лук и хлеб до золотистой корочки, потом помидоры и перец, только потом яйца и сразу же сыр! — чтобы осталось чуть непрожареным, и вместе с тем расплавилось, и немножко запеклось, тебе понятно? Нота бене: без вина это не имеет никакого смысла. Или без пива. Могу себе представить его физиономию, заявись я с пивом. Мама: «ну ты же девочка». Что-то в этом роде.
Это грустное, грустное утро
Обязательно прилипнет к исцарапанной чугунной сковородке. Буду отдирать, и потом невнятным комом на тарелку. Что это, Бэрримор? Это то, ради чего я вышла на улицу, и слонялась по рынку, потом по набережным, мимо своего дома, мимо музыкальной школы — звуки настраиваемого инструмента, как обещание счастья. Пока мы думали, что все впереди, само обещание и было счастьем.
«Высотка» — это настоящий студенческий универсум начала девяностых. В нем есть Москва и Ленгоры, знаменитое высотное здание МГУ, зачеты, экзамены, разговоры на подоконниках, дневники и письма, много музыки, солнца и путешествий налегке. Главные герои «Высотки» интересны и важны себе и друг другу, серьезны и уязвимы так, как бывает только в юности. И все же в романе Екатерины Завершневой главное остается между строк. Это не сюжет, не подробности и даже не характеры, но сам воздух того времени. И, наверное, свобода, о которой так много говорят герои романа, не замечая, что они бессовестно, бесповоротно счастливы, и что этого счастья теперь ничто не сможет отменить…
Завершнева Екатерина родилась в 1971 г., живет в Москве.Закончила факультет психологии МГУ им. Ломоносова, кандидат психологических наук, автор тридцати научных работ на стыке философии и психологии. Участник литературного объединения «Полутона». Публикации в журналах «Новое литературное обозрение», «Вопросы психологии», «TextOnly», «РЕЦ», «Reflect» и др.Автор книги «Сомнамбула» (СПб.: Лимбус Пресс, 2009).«Над морем» — первый поэтический сборник автора, в который вошли избранные стихотворения разных лет (1999–2008).Сегодня я жду от стихов не красоты и комфорта, а жизненных наблюдений, зафиксированной реальности, аналитического подхода.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Все события, описанные в данном романе, являются плодом либо творческой фантазии, либо художественного преломления и не претендуют на достоверность. Иллюстрации Андреа Рокка.
В сборник известного чешского прозаика Йозефа Кадлеца вошли три повести. «Возвращение из Будапешта» затрагивает острейший вопрос об активной нравственной позиции человека в обществе. Служебные перипетии инженера Бендла, потребовавшие от него выдержки и смелости, составляют основной конфликт произведения. «Виола» — поэтичная повесть-баллада о любви, на долю главных ее героев выпали тяжелые испытания в годы фашистской оккупации Чехословакии. «Баллада о мрачном боксере» по-своему продолжает тему «Виолы», рассказывая о жизни Праги во времена протектората «Чехия и Моравия», о росте сопротивления фашизму.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Все, что требуется Антону для счастья, — это покой… Но как его обрести, если рядом с тобой все люди превращаются в безумцев?! Если одно твое присутствие достает из недр их душ самое сокровенное, тайное, запретное, то, что затмевает разум, рождая маниакальное желание удовлетворить единственную, хорошо припрятанную, но такую сладкую и невыносимую слабость?! Разве что понять причину подобного… Но только вот ее поиски совершенно несовместимы с покоем…
Картины на библейские сюжеты, ОЖИВАЮЩИЕ по ночам в музейных залах… Глупая телеигра, в которой можно выиграть вожделенный «ценный приз»… Две стороны бытия тихого музейного смотрителя, медленно переходящего грань между реальным и ирреальным и подходящего то ли к безумию, то ли — к Просветлению. Патриция Гёрг [род. в 1960 г. во Франкфурте-на-Майне] — известный ученый, специалист по социологии и психологии. Писать начала поздно — однако быстро прославилась в Германии и немецкоязычных странах как литературный критик и драматург. «Шпагат счастья» — ее дебют в жанре повести, вызвавший восторженную оценку критиков и номинированный на престижную интеллектуальную премию Ингеборг Бахманн.