Соловки. Коммунистическая каторга или место пыток и смерти - [21]
Они наперерыв один перед другим стараются объяснить нам значения некоторых объектов открывающейся Соловецкой панорамы.
На первое достопримечательное место они указали на маяк, пояснив, что маяк на горе Секирной, над куполом большого собора, в котором теперь помещается штраф-изолятор, что это своего рода сверх карцер, где узники сидят босые, полуголые, лишь в одних кальсонах, в холодном помещении, на голодном карцерном пайке и прочее; что мерой воздействия там служит одно жестокое избиение. Об этом страшилище Соловецкой каторги, об этом пекле коммунистического ада, где я сам имел несчастье быть в заточении, — я скажу более подробно в конце.
Первыми, встречающими нас, прилетели навстречу нам соловецкие чайки, наши будущие сожители на Соловках. В то время с какой грустью мы завидовали этим вольным свободным птицам. Они не только свободны в своих движеньях, но, пробыв с нами лето, улетят в другие края. Мы же не можем сделать шагу без конвоиров и это в продолжении нескольких лет.
А главное за что? Ведь, большинство из нас не имеет за собой никакой вины... Лишь упорствуем быть верноподданными сатанинской власти, не позволяем заклеймить свое чело ненавистным именем апокалипсического зверя...
Вот новый эскорт в образе соловецких чаек сопровождает нас к близкому месту нашего заточения... Кстати, здесь сделаю краткую заметку о соловецких чайках. Во время процветания на Соловках Соловецкого Мужского монастыря чайки считались заповедными неприкосновенными птицами.
Монахи настолько приучили их, что они были общительнее, чем какие-либо другие домашние птицы.
* * *
Входим в Кремлевскую бухту... Пароходы причаливают против Управления лагерями, которое расположено на самом берегу. Кремлевская администрация ждет нас на пристани. Здесь нет сплошного оцепления места высадки, как это применяется на материке.
На Соловках бдительность охраны арестантов с целью противодействия их побегу значительно ослаблена. Отсюда бежать некуда, а главным образом не на чем. Кроме двух пароходов «Глеб Бокий» и «Нева» и двух катеров — «Часовой» и «Пионер», принадлежащих ГПУ, никаких других морских перевозочных средств нет. Прибывающие партии встречают лишь вооруженные из надзора, для порядка при выгрузке. Здесь быстро выгрузили нас и повели в Кремль, который в это время, около двух часов ночи, спал крепким сном после дневной каторжной работы. Уже, вероятно, общеизвестно, что ГПУ производит все операции глубокой ночью. В Кремле подвели нас ж большому величественному зданию, бывшему главному Кремлевскому собору. Сгруппировали нас в шесть шеренг на громадной возвышенной паперти перед зданием величественного собора, бывшего некогда высокочтимой святыней Русского Народа, теперь же суровой и жестокой темницей, служащей приемным этапом для всех прибывающих новичков каторжан; здесь они впервые вкушают чашу душевных страданий и физических мучений.
* * *
Командный состав 1-го Отделения (это Кремлевское) начал приемку нас и сортировку, и следом, как всегда и всюду, опять самый тщательный обыск. Оказалось, — мы составляем 12-ю рабочую роту. Рабочую потому, что заключенные этой роты выполняют исключительно разные тяжелые физические работы, или по тюремной терминологии — «общие работы».
Командиром нашей роты был назначен, конечно, для первоначального устрашения нас или втягивания в соловецкий режим, самый отъявленный мерзавец, жесточайший садист, и само собой чекист, по фамилии Воронов. Этот тип надолго останется в памяти у всех соловчан, отбывавших наказание в период времени с 1925 г. по 1928 г.
В прошлом он был заслуженный исполнительный чекист, работавший на активных ролях, а теперь сослан на 10 лет за злодеяния чекистского пошиба, или выражаясь по модному большевистскому лексикону, «ЗА ПЕРЕГИБ ЧЕКИСТСКОЙ ЛИНИИ».
Прием арестантов, распределение их на «чистых» и «нечистых» и размещение
Прежде всего нас разделили в смысле политической благонадежности, конечно, по чекистской теории, на две группы: на «чистых» и «нечистых», или выражаясь евангельским языком — на «овчищ» и «козлищ».
К «чистым» или «овчищам» были причислены чекисты и сотрудники ГПУ; по вызову их указывали им становиться у правой стены предсоборной паперти. К «нечистым» или «козлищам» отнесены: архиепископы, епископы, священники, ксендзы, пасторы, муллы, генералы, штаб и обер офицеры, тайные и других степеней советники, все интеллигентные профессии — врачи, профессора, учителя и другие, и, конечно, как всегда наш постоянный спутник, уголовники всех категорий преступности.
При вызове по списку агентов ГПУ многие из нас были не мало удивлены, когда в числе вызываемых оказались лица, с которыми мы сидели вместе продолжительное время в тюрьме, которые говорили, что осуждены по каэровским статьям, с которыми мы ели-пили вместе, а главное были порою откровенны в разговорах и вдруг они оказались «сексотами» (секретные сотрудники ГПУ>[4]).
Как была смущена эта публика, когда выкликали их фамилии и предлагали весьма любезно, как своим близким людям, отойти на правую сторону к группе чистых или к покорному стаду ГПУ. К великому прискорбию большинство из них были из интеллигенции.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».