Соловки - [6]
Мученичество за Христа.
Снятие и погребение Соловецких страдальцев благочестия.
Миряне допускались в храм по специальному пропуску. Надо заметить, такое разрешение отваживались просить далеко не все: в личное дело вносилась запись о склонности заключенного к религиозному дурману. За посещение богослужения без пропуска полагался карцер.
Молящиеся в церкви Св. Онуфрия чувствовали себя осажденными неким подступившим к стенам незримым врагом, поэтому их молитва была горяча и усердна, и Бог ощущался не философской абстракцией, а верной опорой измученной душе. Наверное, так чувствовали себя наши предки во Владимирском Успенском соборе, когда под стенами храма били копытами кони и гомонили неверные…
Старшим среди епископов негласно был признан Нижегородский митрополит Евгений (Зернов), который пробыл на Соловках до 1926 г., а потом отправился в Коми — Зырянскую ссылку. В 193В г. М. Розанов встретился с ним в ШИЗО Ухтпечлага. Владыка рассказал ему, что вторично арестован за организацию тайных монастырей. Там, на песчаном кладбище у штрафного изолятора в Ухте, Владыку Евгения и похоронили…
Другое авторитетное лицо лагерного духовенства — профессор МДА, создатель кафедры патрологии И. В. Попов, попавший на каторгу за сотрудничество с патриархом Тихоном. Аскет, постник, молитвенник, он тоже пробыл на Соловках недолго (успев обучить грамоте немалое число уголовников), затем отправлен в сибирскую ссылку. Оттуда его неожиданно затребовали в Москву: для какого‑то академического издания срочно потребовался квалифицированный переводчик с латыни. В 1936 г. Ивана Васильевича арестовали вновь, и следы его окончательно затерялись…
После смерти патриарха Тихона Русская Православная Церковь осиротела. Собрать канонически правильный собор для выбора нового Главы было невозможно, ибо почти все законные архиереи обретались в тюрьмах. Сам Патриарх незадолго до смерти назначил преемником митрополита Казанского и Свияжского Кирилла (Смирнова), но, сосланный, тот не имел возможности принять Месгоблюстительство. Духовенство разделилось: одни поминали митрополита Сергия, другие считали его незаконно захватившим церковную власть. К последним относился архиепископ Илларион (Троицкий). Член Поместного Собора, избравшего Патриарха Тихона, он остался верен Святейшему до конца своей недолгой жизни.
Панихида по замученным за Имя Господне.
Владыку Иллариона хиротонисали в 1920 г. 33 лет от роду. Он не пробыл на свободе и двух лет. В 1925 г. епископ Гервасий встретился с ним в Ярославской тюрьме «Коровники» и попытался склонить на путь компромисса. «Сгнию в остроге, но направления своего не изменю», — твердо ответил ему Владыка. Неуступчивого епископа сослали на Соловки.
Всем, даже уркам и чекистам, Илларион Троицкий внушал невольное уважение. Охрана, как бы оговорившись, частенько называла его Владыкой, хотя официальное лагерное обращение к служителю культа было «опиум». Во времена вспыхнувшей эпидемии тифа Троицкий сумел отстоять волосы и бороды духовенства, как приличествующие священному сану. И хотя эпидемия была нешуточная, в Кремле лежали штабеля мертвых, а в лесу рыли глубокие рвы и ежедневно ссыпали туда сотни трупов (многие менялись табличками с мертвыми, чтобы «похоронить» себя), остричь Батюшек никто не посмел.
Одно время Владыка Илларион работал на Филимоновой рыболовной тоне в семи верстах от Кремля. Его рабочая группа так и называлась «артель Троицкого». Он шутил: «Прежде Дух Святый из рыбаков творил богословов, а ныне богословов превращает в рыбаков». Б. Ширяев видел, как Владыка спас тонущего военкома Сухова. Ошеломленный чекист трижды перекрестился перед деревянным распятием, в которое прежде всадил не одну пулю, и сквозь зубы процедил невольному свидетелю: «Молчи, а то в карцере сгною, день‑то нынче знаешь какой, Страстная суббота».
Одновременно с Преосвященным Илларионом на Соловках томился протопресвитер Михаил Польских. Он вышел из лагерного ада живым и всю жизнь собирал сведения об убиенных безбожниками духовных лицах, в результате чего появилась его не имеющая равных книга «Новые мученики Российские» в 2–х томах. Отец Михаил вспоминает, что, когда умер Ленин, заключенным велели встать, но Троицкий не выполнил приказа, демонстративно остался лежать на нарах, и ему сошло с рук.
Об обстановке лагеря Владыка Илларион говорил, что ни один писатель этого не опишет, здесь работает сам сатана. И в то же время подчеркивал, что заключение — бесценная школа добродетелей, этот дарованный Богом опыт можно и нужно обращать во благо душе. Духовенство обкрадывается и обирается шпаной? Есть повод воспитывать в себе добродетель нестяжания. Оскорбляют, унижают, бьют? Смирись, возлюби обидчика. Ощущая долг за вверенные ему души, Владыка даже в лагере не прекращал пастырской деятельности. Часто можно было видеть, как он расхаживал по Кремлю с уголовниками, что‑то горячо объясняя им.
Потом Троицкого назначили лесничим, и он поселился в Филипповском скиту. Олег Волков, тогда молодой человек, ходил его навещать. «Преосвященный встречал нас радушно, — вспоминает он. — В простоте его обращения было принятие людей и понимание жизни… Мы подошли к его руке, он благословил нас и тут же, как бы стирая всякую грань между архиепископом и мирянами, прихватил за плечи и повлек к столу»
