Соловей и роза - [7]

Сплю я. Безотрадною

Тканью непроглядною

Тянутся мечты;

Вдруг сама, заветная,

Кроткая, приветная,

Улыбнулась ты.

«Гаснет заря в забытьи, в полусне…»

Гаснет заря в забытьи, в полусне.

Что-то неясное шепчешь ты мне;

Ласки твои я расслушать хочу, —

«Знаю, ах, знаю», – тебе я шепчу.

В блеске, в румяном разливе огня,

Ты потонула, ушла от меня;

Я же, напрасной истомой горя, —

Летняя вслед за тобою заря.

Сладко сегодня тобой мне сгорать,

Сладко, летя за тобой, замирать…

Завтра, когда ты очнешься иной,

Свет не допустит меня за тобой.

«Запретили тебе выходить…»

Запретили тебе выходить,

Запретили и мне приближаться,

Запретили, должны мы признаться,

Нам с тобою друг друга любить.

Но чего нам нельзя запретить,

Что с запретом всего несовместней —

Это песня: с крылатою песней

Будем вечно и явно любить.

«Мы встретились вновь после долгой разлуки…»

Мы встретились вновь после долгой разлуки,

Очнувшись от тяжкой зимы;

Мы жали друг другу холодные руки

И плакали, плакали мы.

Но в крепких незримых оковах сумели

Держать нас людские умы;

Как часто в глаза мы друг другу глядели

И плакали, плакали мы!

Но вот засветилось над черною тучей

И глянуло солнце из тьмы;

Весна, – мы сидели под ивой плакучей

И плакали, плакали мы!

Вечера и ночи

«Вдали огонек за рекою…»

Вдали огонек за рекою,

Вся в блестках струится река,

На лодке весло удалое,

На цепи не видно замка.

Никто мне не скажет: «Куда ты

Поехал, куда загадал?»

Шевелись же, весло, шевелися!

А берег во мраке пропал.

Да что же? Зачем бы не ехать?

Дождешься ль вечерней порой

Опять и желанья, и лодки,

Весла, и огня за рекой?..

«Летний вечер тих и ясен…»

Летний вечер тих и ясен;

Посмотри, как дремлют ивы;

Запад неба бледно-красен,

И реки блестят извивы.

От вершин скользя к вершинам,

Ветр ползет лесною рысью.

Слышишь ржанье по долинам?

То табун несется рысью.

«Шепот, робкое дыханье…»

Шепот, робкое дыханье,

Трели соловья,

Серебро и колыханье

Сонного ручья,

Свет ночной, ночные тени,

Тени без конца,

Ряд волшебных изменений

Милого лица,

В дымных тучках пурпур розы,

Отблеск янтаря,

И лобзания, и слезы,

И заря, заря!..

Степь вечером

Клубятся тучи, млея в блеске алом,

Хотят в росе понежиться поля,

В последний раз, за третьим перевалом,

Пропал ямщик, звеня и не пыля.

Нигде жилья не видно на просторе.

Вдали огня иль песни – и не ждешь!

Всё степь да степь. Безбрежная, как море,

Волнуется и наливает рожь.

За облаком до половины скрыта,

Луна светить еще не смеет днем.

Вот жук взлетел и прожужжал сердито,

Вот лунь проплыл, не шевеля крылом.

Покрылись нивы сетью золотистой,

Там перепел откликнулся вдали,

И слышу я, в изложине росистой

Вполголоса скрыпят коростели.

Уж сумраком пытливый взор обманут.

Среди тепла прохладой стало дуть.

Луна чиста. Вот с неба звезды глянут,

И как река засветит Млечный Путь.

Вечер

Прозвучало над ясной рекою,

Прозвенело в померкшем лугу,

Прокатилось над рощей немою,

Засветилось на том берегу.

Далеко, в полумраке, луками

Убегает на запад река.

Погорев золотыми каймами,

Разлетелись, как дым, облака.

На пригорке то сыро, то жарко,

Вздохи дня есть в дыханьи ночном, —

Но зарница уж теплится ярко

Голубым и зеленым огнем.

«Молятся звезды, мерцают и рдеют…»

Молятся звезды, мерцают и рдеют,

Молится месяц, плывя по лазури,

Легкие тучки, свиваясь, не смеют

С темной земли к ним притягивать бури.

Видны им наши томленья и горе,

Видны страстей неподсильные битвы,

Слезы в алмазном трепещут их взоре —

Всё же безмолвно горят их молитвы.

«Сегодня все звезды так пышно…»

Сегодня все звезды так пышно

Огнем голубым разгорались,

А ты промелькнула неслышно,

И взоры твои преклонялись.

Зачем же так сердце нестройно

И робко в груди застучало?

Зачем под прохладой так знойно

В лицо мне заря задышала?

Всю ночь прогляжу на мерцанье,

Что светит и мощно и нежно,

И яркое это молчанье

Разгадывать стану прилежно.

«От огней, от толпы беспощадной…»

От огней, от толпы беспощадной

Незаметно бежали мы прочь;

Лишь вдвоем мы в тени здесь прохладной,

Третья с нами лазурная ночь.

Сердце робкое бьется тревожно,

Жаждет счастье и дать и хранить;

От людей утаиться возможно,

Но от звезд ничего не сокрыть.

И безмолвна, кротка, серебриста,

Эта полночь за дымкой сквозной

Видит только, что вечно и чисто,

Что навеяно ею самой.

Баллады

Змей

Чуть вечернею росою

Осыпается трава,

Чешет косу, моет шею

Чернобровая вдова.

И не сводит у окошка

С неба темного очей,

И летит, свиваясь в кольца,

В ярких искрах длинный змей.

И шумит всё ближе, ближе,

И над вдовьиным двором,

Над соломенною крышей

Рассыпается огнем.

И окно тотчас затворит

Чернобровая вдова;

Только слышатся в светлице

Поцелуи да слова.

Лихорадка

«Няня, что-то всё не сладко!

Дай-ка сахар мне да ром.

Всё как будто лихорадка,

Точно холоден наш дом».

«Ax, родимый, бог с тобою:

Подойти нельзя к печам!

При себе всегда закрою,

Топим жарко – знаешь сам».

«Ты бы шторку опустила…

Дай-ка книгу… Не хочу…

Ты намедни говорила,

Лихорадка… я шучу…»

«Что за шутки спозаранок!

Уж поверь моим словам:

Сестры, девять лихоманок,

Часто ходят по ночам.

Вишь, нелегкая их носит

Сонных в губы целовать!

Всякой болести напросит,

И пойдет тебя трепать».

«Верю, няня!.. Нет ли шубы?

Хоть всего не помню сна,

Целовала крепко в губы —

Лихорадка ли она?»

Видение

Не ночью, не лживо

Во сне пролетело виденье: