Соломенный кордон - [106]
— Чего тебе толковать? Скоро конец экзаменам и Надюха приедет...
— Что ты все о Надюхе долдонишь? — вскипел я. — Мне просто купить кое-что надо.
— И купить лучше, чем в Москве, здесь не купить...
— Да, ты прав... — сдался я.
Прошло еще больше десяти дней, пора бы Надежде приехать, а ее все нет и нет.
Фекла Артемьевна пришла к нам вечером, когда мы с Ведриным играли в шахматы. Как только она появилась на пороге, у меня перехватило дыхание. «Приехала! — обрадовался я. — Но почему не сама пришла?»
Вид у Феклы Артемьевны был взволнованный, в руках она теребила какую-то бумажку. Беспокойство охватило меня, и я невольно потянулся к бумажке.
— Телеграмма, — сказала растерянно Фекла Артемьевна.
Я прочитал текст: «Мама институт поступила приехать не могу. Привет Максиму. Целую Надежда».
— Ф-фу-ух! — выдохнул Виктор.
— Не приедет, — развела руками Фекла Артемьевна.
— Почему? — выпалил я.
— Не знаю, не знаю, что и думать. Время сейчас горячее, уборка, да хозяйство не на кого оставить. Я бы съездила... — Она посмотрела мне в глаза.
— Я тоже не могу поехать... Савелий Фомич не отпустит. — Я говорил, а сам мучительно старался угадать причину, почему Надежда не пишет, почему не приедет. — Не поеду!.. — зачем-то повторил я, когда Фекла Артемьевна была уже у двери.
— Правильно делаешь! — поддержал меня Виктор. — Ей письмо лень написать, а ты мотайся туда-сюда.
Свой отъезд из Знаменки я наметил на предпоследний день августа. Прикачу в Москву и через день на занятия, а там будет не до Надюхи.
Двадцать девятого числа я уже не погнал стадо. Савелий Фомич сам принес мне деньги за последний месяц, положил на стол. Я взял их и машинально стал считать, Триста двадцать рублей.
— Почему сумма такая? — спросил я старика.
— Сколь положено, — ответил он.
— За те месяцы мне платили по триста, первый месяц мы с вами вместе сколько дней работали. Я вам должен вернуть еще те деньги...
— Какие те деньги? — возмутился Савелий Фомич. — Ты работал, тебе заплатили. А тут больше потому, что молодняку в стаде прибавилось, за телят тоже платят...
— Так опять же мы с вами...
— Ну да, ага, иди-ка ты к едрене бабушке, скубент! Прощай!.. — он схватил кепку и ушел. Таким сердитым я не видел старика.
Виктор денег у меня тоже не взял.
— Ничего не знаю. С Партизаном сам разбирайся. Он такой старик, что если втемяшит в голову, колом не вышибить.
Утром чуть свет в дверь забарабанили. Я вскочил как ошпаренный: «Опять проспал!» — мелькнула мысль, но, увидя Савелия Фомича, вспомнил, что вставать сегодня рано ни к чему.
— Максим, ты это, за вчера не сердись. Живем мы со старухой в достатке, хорошо живем, и дети в достатке. Я как кум королю. Ты учись, сынок, учись и будь как Виктор, дружок твой... тут вот бабка гостинчик на дорогу передала. — Он поставил передо мной набитую чем-то авоську, неловко ткнул мне в ладонь куцепалую руку, поспешно вышел. — Будет нужда — приезжай! — услышал я со двора.
Последнее августовское утро в Знаменке выдалось пасмурное. Чувствовалось приближение осени. Моросил прохладный дождик, ракиты на Галчанке потускнели, от каждого порыва ветра с них сыпались желтоватые листья — первые ласточки осени. Они падали в небольшой ручей и лодочками неслись по течению.
«Хорошо, что рядом нет Надежды, а то бы совсем тяжко пришлось», — подумал я.
Авоську и свой чемодан я уложил в рюкзак, который подарил мне Ведрин.
— Вот тебе рюкзак, бери, не отказывайся, — сказал он. — В Москве купишь новый и пришлешь мне.
В конце деревни нас перехватила Чикиринда:
— Ох, батюшки, успела! — с трудом переводя дыхание, затараторила она. — Я-то думала, зайдет Максим напоследок к бабушке, а он как навострился — не угонишься...
— Так я вам письмо думал написать, — попытался я исправить положение.
— Письмо, внучек, письмом, а к бабушке Чикиринде надо бы зайтить...
И тут только я заметил в руках у нее большую плетеную корзину.
— На дорожку пирожков, гусенка. Тама все слопается, бери, бери!
Виктор снял рюкзак и вытряхнул туда содержимое корзины,
— Спасибо, бабушка!
— Что же ты натворил, супостат эдакий! Там же в тюрю все превратится!
— Ничего, бабушка, я бережно довезу, а студенты и тюрю слопают.
— И то правда, — согласилась она, — погода с прохладцей, они поостынут, затвердеют. Дык ты тольти осторожно. А корзинка, она еще в хозяйстве сгодится.
Я поцеловал Чикиринду в холодную мокрую щеку, и мы пошли к автобусной остановке.
Дождь усилился. По трассе, разбрызгивая воду, мчалось такси. Видно было, что оно не пустое, но я выскочил на асфальт и поднял на всякий случай руку. Такси остановилось.
— Что, спешишь удрать? — прищурился Ведрин. — Автобуса не можешь подождать?..
— А что мне автобус, я сейчас кум королю... в Москву скорым и в мягком вагоне!
— Ну, давай, жми! — Виктор теранулся колючим, как наждачная бумага, подбородком о мою щеку, поставил в багажник рюкзак и, когда шофер захлопнул его, крикнул:
— Чемодан-то вытащи, а то и впрямь тюрю в общагу привезешь! — Машина тронулась, и я услышал: — Привет Надежде!
«Неужели он решил, что я пойду ее разыскивать?..
За ветровым стеклом мелькали поля, перелески, овраги. Пассажиры о чем-то вполголоса разговаривали между собой, я внимательно стал всматриваться в дорогу, стараясь определить место, на котором мы встретились с Вюшкой. «А что, если он стоит сейчас там и рассматривает машины?..»
Всё началось с того, что Марфе, жене заведующего факторией в Боганире, внезапно и нестерпимо захотелось огурца. Нельзя перечить беременной женщине, но достать огурец в Заполярье не так-то просто...
Два одиноких старика — профессор-историк и университетский сторож — пережили зиму 1941-го в обстреливаемой, прифронтовой Москве. Настала весна… чтобы жить дальше, им надо на 42-й километр Казанской железной дороги, на дачу — сажать картошку.
В деревушке близ пограничной станции старуха Юзефова приютила городскую молодую женщину, укрыла от немцев, выдала за свою сноху, ребенка — за внука. Но вот молодуха вернулась после двух недель в гестапо живая и неизувеченная, и у хозяйки возникло тяжелое подозрение…
В лесу встречаются два человека — местный лесник и скромно одетый охотник из города… Один из ранних рассказов Владимира Владко, опубликованный в 1929 году в харьковском журнале «Октябрьские всходы».
«Соленая Падь» — роман о том, как рождалась Советская власть в Сибири, об образовании партизанской республики в тылу Колчака в 1918–1919 гг. В этой эпопее раскрывается сущность народной власти. Высокая идея человечности, народного счастья, которое несет с собой революция, ярко выражена в столкновении партизанского главнокомандующего Мещерякова с Брусенковым. Мещеряков — это жажда жизни, правды на земле, жажда удачи. Брусенковщина — уродливое и трагическое явление, порождение векового зла. Оно основано на неверии в народные массы, на незнании их.«На Иртыше» — повесть, посвященная более поздним годам.
«В обед, с половины второго, у поселкового магазина собирается народ: старухи с кошелками, ребятишки с зажатыми в кулак деньгами, двое-трое помятых мужчин с неясными намерениями…».
В сборник известного советского писателя Юрия Нагибина вошли новые повести о музыкантах: «Князь Юрка Голицын» — о знаменитом капельмейстере прошлого века, создателе лучшего в России народного хора, пропагандисте русской песни, познакомившем Европу и Америку с нашим национальным хоровым пением, и «Блестящая и горестная жизнь Имре Кальмана» — о прославленном короле оперетты, привившем традиционному жанру новые ритмы и созвучия, идущие от венгерско-цыганского мелоса — чардаша.
В новую книгу Людмилы Уваровой вошли повести «Звездный час», «Притча о правде», «Сегодня, завтра и вчера», «Мисс Уланский переулок», «Поздняя встреча». Произведения Л. Уваровой населены людьми нелегкой судьбы, прошедшими сложный жизненный путь. Они показаны такими, каковы в жизни, со своими слабостями и достоинствами, каждый со своим характером.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.