Соло на одной клавише - [8]
– Разве это важно?
– Для таких безумцев важна каждая деталь.
Марина с опаской посмотрела на Тому, потом на её шарик. Мимо их купе прошла проводница, она несла кому-то чай. С открытой дверью было спокойнее. Марина всё время прерывала книгу, собственные мысли не давали ей покоя. Она никак не могла поверить, что люди способны так общаться, словно они жили в каком-то другом измерении, без дома, быта, тесных отношений. Не то что им некогда было трепать друг другу нервы, просто делали они это настолько изящно, что это стало больше похоже на прелюдию перед утомительной возвышающей битвой любви, нежели на выяснение отношений. Макраме их лёгкого общения постоянно заставляло находить какие-то новые оригинальные узелки для выражения собственных радостей и тревог. Сначала книга её раздражала тем, что было далека от её реальной жизни, тем самым засасывая всё глубже и глубже в свою праздную игру слов. Увлекая в диалог двух культур, двух противоречий, двух полостей чувств.
Янь: Ты уже спишь?
Инь: Лечь спать без тебя всегда было трудной задачей. Пришлось позвать друзей.
Янь: Каких ещё друзей?
Инь: Кофе и бессонницу.
Янь: Не спится?
Инь: Даже не живётся.
Янь: Что так?
Инь: Ничто не могло спасти меня от любви, поскольку безрассудство овладевало мной именно в те лирические моменты жизни, когда надо было обладать трезвым умом, чтобы не вляпаться, не стать героиней нового романа.
Янь: Любовь, как правило, переживает три периода эволюции: до, после и вместо.
Инь: Ну так вы меня проводите после?
Янь: А кофе будет?
Инь: Да, только растворимый.
Янь: Главное, чтобы крепкий.
Инь: Хорошо, мы дойдём до моего дома, потом я крепко пожму вашу руку и растворюсь.
Янь: Только и всего?
Инь: Вы слишком внимательны. Меня это пугает.
Янь: А вы слишком догадливы. Теперь я хочу с вами не только переспать, но и переживать.
Инь: Вы не знаете, чем можно поразить порядочную девушку наповал?
Янь: Порядочную? Наповал? Ничем.
Инь: А я думала, что вы волшебник.
Он шёл по набережной от припаркованной машины, в которой, как оказалось, оставил всё тепло, потому что ноги его сразу же обнял холодный ветер, тело накрыл мокрым плащом дождь. Максим хотел забежать в магазин, что-нибудь там перехватить к чаю, так как не успел позавтракать или, точнее сказать, не захотел.
Насморком разбило всё небо. Текло рекой. У погоды был рыбный день. Минтай хлестал по щекам колючим хвостом. Холодный дождь обжигал лицо. Минтай оказался замороженный, так как капли дождя неожиданно перемешались со снегом. Мокрые белые крупные хлопья, словно видение, не могли не радовать… Не могли и не радовали. Максим забежал в казённое тепло и снова почувствовал себя человеком. Стал бродить между полок, прикидывая, какие из продуктов могут быть полезными для него, долго высматривая добычу. Брал в руки, разглядывал, пытаясь достать истину из мелкого шрифта на упаковке. Наконец выбрал какое-то печенье и кинул небрежно на металлическую решётку корзинки, прошёл дальше, потом выложил обратно, решил, что сладкого и так много в жизни, надо взять что-то существенное и ценное, полезное. Подошёл к прилавку с рыбой.
– А что есть из свежего? – без приветствия, начал он, не глядя на хозяйку отдела.
– Минтай свежий.
– Спасибо, минтая больше не хочу, – усмехнулся Максим и в доказательство провёл ладонью по своему лицу, стряхнув на пол дождь.
– На улице всё ещё поливает? – провела она по нему своим взглядом, словно полотенцем, пытаясь стереть с него ледяную воду. Лицо её напоминало цифру 99. Удивлённые круглые глаза и ассиметрия на голове, будто ветер всю ночь дул с юга на север, оставив вихры волос вздёрнутыми в одну сторону. Чтобы достичь стопроцентного счастья, ей, как и многим, не хватало одного.
– Да, чёрт-те что. Что она себе позволяет эта погода. Совсем распоясалась. А икра есть? – смотрел в глаза продавщице Максим, которая тихо улыбалась: «Клеит что ли?», сомневаясь, что покупатель в себе. Я был в себе. Просто это был мой стиль общения, и это совсем не значило, что я хочу из себя проникнуть в неё.
– Минтая?
– Нет, обыкновенная.
– Красная?
– Да, обыкновенная красная икра.
– Камчатская.
– Хорошая?
– Замечательная.
– Давайте баночку, нет, даже две.
– Это всё? – многозначительно взглянула на Максима продавщица.
– Да, пожалуй, – вспомнил я, что меня уже ждут в офисе. Кинул в корзинку еду, взял ещё хлеб и масло в другом отделе и подошёл к кассе. За кассой сидел мужчина. Иногда хотелось узнать историю, краткую биографию человека, проследить, что могло этого приятного взрослого, от тонкого восточного лица которого веяло изящным самаркандским орнаментом, привести сюда. Хотелось окунуть своё лицо в его жизнь. Пальцы мужчины, длинные и тонкие, которые могли бы пересчитывать клавиши на фортепиано, отсчитали сдачу. Может, он и был когда-то пианистом, я не спросил, может, и был, но судьба распорядилась иначе. Скоро я вернулся в непогоду. На душе было теплее уже, в машине тоже, только открыв, дверь я обнаружил, что корзинка так и осталась в моих руках. Возвращаться не хотелось, я бросил её на заднее сидение и сел за руль, странно улыбаясь.
Янь: Какой прекрасный день!
Если вы никогда не были в стране, где валяются поцелуи, то можно получить визу или даже вид на жительство, просто скинув маски, как это сделали герои одной венецианской истории.
В Питер стекались те, у кого с удачей была напряженка. Им казалось, что приехать сюда стоило только ради того, чтобы тебе фартило всю оставшуюся жизнь. Они еще не знали, что совсем скоро Питер проникнет в их дом, в их постель, он будет все время рядом; куда бы они ни уезжали от этого города, он будет сидеть у них под кожей, как у героев этой истории, где отношения на завтрак, обед и ужин не только со вкусом белых ночей, но и с привкусом серых будней.
Хорошо быть семейным: ты крутишь фарш, она лепит пельмени. Идиллия. Совсем другое дело одиноким: она крутит хвостом, ты лепишь горбатого, а пельмени ждут вас в ближайшем ночном магазине, если дело до них дойдет. Стоило только отвлечься, как кто-то обнес твой дом, похитил не только счастье, не только своего человека, но даже твои дела, оставив тебе только вид из окна. И чем чаще ты смотришь в него, тем чаще приходит одиночество и похищает все мысли.
«Привязанность» – я вязал этот роман несколько лет (часть книги даже выходила в свет отдельным изданием), то откладывая текст, считая его законченным, то возвращаясь к нему вновь, будто что-то забыл. Сказать. Важное. Слишком глубока тема, слишком знакома каждому из нас, слишком близка, слишком болезненна. Речь не только о привязанности одного человека к другому, к тем, кто нас любит, но еще сильнее – к тем, кто недолюбливает, к деньгам, к вещам, к гаджетам, к месту, к Родине, к привычкам, к дому, к друзьям нашим меньшим, к обществу, к болезням, к работе, к обстоятельствам, к личному, безличному и наличному.
В этой «Кулинарной книге» вы не найдете способов приготовления любимых блюд. Только рецепты отношений между мужчиной и женщиной. Насыщенные солью любви, сладостью плоти и специями души, они придают неповторимый вкус этим блюдам. Приятно удивляет их подача и сервировка. Роман придется по душе всем, кто любит вкусно почитать.
Легко ли сыграть роль любовницы на театральной сцене, если репетировать ее придется в личной жизни? И стоит ли так драматизировать, когда на кону мечта, а спектакль на каких-то пару актов? Новый роман Рината Валиуллина – своеобразная матрешка, где одна история скрывается в другой, одна тема порождает множество, задевает за живое многих – роковых или легкомысленных, многообещающих или пустых. Смешивая настолько разные ингредиенты в одном блюде: природу любви и муки творчества, испанскую корриду и закулисную возню, грусть психоанализа и радость любопытства, – автор лукаво подает его под названием «Легкомыслие».
«Человек на балконе» — первая книга казахстанского блогера Ержана Рашева. В ней он рассказывает о своем возвращении на родину после учебы и работы за границей, о безрассудной молодости, о встрече с супругой Джулианой, которой и посвящена книга. Каждый воспримет ее по-разному — кто-то узнает в герое Ержана Рашева себя, кто-то откроет другой Алматы и его жителей. Но главное, что эта книга — о нас, о нашей жизни, об ошибках, которые совершает каждый и о том, как не относиться к ним слишком серьезно.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
15 января 1979 года младший проходчик Львовской железной дороги Иван Недбайло осматривал пути на участке Чоп-Западная граница СССР. Не доходя до столба с цифрой 28, проходчик обнаружил на рельсах труп собаки и не замедленно вызвал милицию. Судебно-медицинская экспертиза установила, что собака умерла свой смертью, так как знаков насилия на ее теле обнаружено не было.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!