Соло для оркестра - [166]

Мандель рассказывал эту старую историю, а Скленка вспоминал другую, тоже случившуюся в Гуменном зимней вьюжной ночью.

Ветер тогда сердито бился о стены, но в домике было тепло. Виола лежала рядом, покойно положив голову на его плечо. Он взглянул на жену: она улыбалась, а на глазах у нее были слезы. Он спросил, в чем дело. Виола приподнялась на локте, по-детски размазала слезы и вдруг сказала, что уйдет от него. Она любит его, но детей у них нет. Зачем ему такая жена?.. Он долго не мог подобрать подходящих слов, чтобы утешить Виолу. Все мысли спутались. Он только крепко обнял ее, прижал к себе и принялся что-то бормотать в утешение. Он говорил сумбурно, сбивчиво, но Виола успокоилась и обещала, что никогда больше не скажет ему ничего подобного. Сейчас, через столько лет, он как бы заново осмыслил тот разговор. Виола готова была пожертвовать своим счастьем, чтобы он мог найти счастье с другой. Что большего можно было ожидать от любящей женщины? Виола никогда потом не вспоминала об этом случае. И плачущей он уже никогда ее не видел. Она осталась с ним, потому что поверила, что он счастлив с ней, и пыталась дарить ему только добро и радость. Печаль и боль свою оставляла при себе. Сколько сил ей это стоило! Конечно, ему не надо было уезжать, надо было остаться, когда ей сейчас так трудно. Его дело, его работа, все, что связано с ней, любая мелочь для Виолы так же важны, как и для него самого.

Скленка даже вздрогнул, когда почувствовал, что в комнате стоит тишина.

— Долго же ты о ней думаешь, — полушутя-полусерьезно заметил Розложник. — Мы уже давно расстались с Гуменным.

— С женой всегда трудно расставаться.

— Кому как, — проговорил Мандель и затянулся, придерживая пальцем табак в трубке. — Стоит мне застрять дома хоть на три дня, жена уже готова звонить в правление, чтобы меня поскорее куда-нибудь услали. Туда не пойди, сюда не ступи, всюду ей поперек дороги.

— Ну-ну, — протянул Розложник, — уж кто-кто, а вы настоящая семья строителей. Будете праздновать золотую свадьбу — посчитайте, сколько дней и ночей провели вместе, увидите: медовый месяц ваш еще не кончился.

— Может, это и лучше, чем вечно быть привязанным к юбке, — махнул рукой Мандель.

— Начнем! — сказал инженер Скленка. Он глянул на телеграмму, лежащую в открытом учетном журнале, и повысил голос: — Сегодня нам отправили котел со всем оборудованием. Поздновато, конечно. Тем более мы должны точно знать, все ли у нас подготовлено, чтобы монтаж и пуск котельной прошли без лишних затруднений. У кого есть соображения на этот счет? Кто выступит первый?

— Могу я. — Фойтек повернулся к инженеру.

Как всегда, за щекой Фойтека бугрился леденец, но к леденцам Фойтека все уже давно привыкли и не обращали на это внимания.

— Фундамент для котла и цистерны уже готов. Через два дня будут готовы и разводные трубы в жилых домах. Наполнение труб и их проверка займут один-два дня.

— Добро, — кивнул Скленка и посмотрел на Манделя…

Тот вынул трубку изо рта, облизнул губы, произнес важно:

— С нашей стороны все в порядке.

— Из этого мы узнали многое, — съязвил Розложник.

— А конкретнее! — спросил инженер Скленка.

— Наш тягач не дотянет котел, — неторопливо проговорил Мандель. — Мы это уже обсудили.

— Вот вам и первая палка в колесе!

— Подожди! — Скленка нахмурился. — Не перебивай!

— Для перевозки котла советская сторона может дать нам свой «Ураган». Он и черта из ада вытащит, коль понадобится. — Мандель на минуту замолчал и с сожалением взглянул на гаснущую трубку. Он придерживался неписаного правила: толкуешь с начальством, не держи курева во рту. — Для погрузки на тягач на станции есть кран, я уже договорился.

— А установить котел следует здесь, на месте? — нетерпеливо поинтересовался Скленка.

— Будет сложнее, но, думаю, справимся четырьмя автокранами.

— Интересно, где ты их возьмешь? — буркнул Розложник.

— На базе у нас только один, — проронил Фойтек.

— Это твой план? — положил ладонь на телеграмму инженер Скленка. — Почему ты заранее не проинформировал?

— О чем? — Мандель поджал губы.

— Мне кажется, твой план не продуман, — осторожно заметил инженер, зная, как может среагировать Мандель на такие слова.

— Не продуман?! — рассердился Мандель и, задев трубкой о железный каркас раскладушки, пришел в еще большее раздражение. — Не продуман, говоришь? А что, я с каждой мелочью должен к тебе бегать?

— Должен, потому что это не мелочь, а серьезное дело! — тоже раздраженно ответил Скленка. — Я для того здесь и начальник…

Розложник как-то неестественно сильно раскашлялся. Скленка взглянул на него, и ему показалось, что глаза прораба говорили: «Что ты делаешь? Разве не знаешь Манделя? Он сто раз примерит и лишь потом придет к тебе, если ни он, ни его ребята сами не найдут выхода из положения. Отступись! Не посягай на то, что он может сделать сам…»

— Так что́ ты предлагаешь, расскажи поподробнее, — уже спокойно попросил Скленка и повернулся к Манделю.

— Один автокран у нас есть, — считал на пальцах Мандель.

— Я уже об этом говорил, — вставил Фойтек.

— Тихо! — Скленка поднял руку.

— Второй автокран возьмем с третьей базы, — продолжал Мандель.