Соло для одного - [3]
— Расселяли их так, — объясняла мать, — идут чистым полем, вдруг команда: «Первая рота, стой! Смирно!» Полк идет дальше походом, а оставшимся велят обустраиваться, и от команды «Смирно» стали они все Смирновыми.
Если рассказу дяди Васи я верю безоговорочно, то фантастичная история, поведанная некогда отцом, вызывает у меня большие сомнения. В свое время, охмуряя девиц, я и не такое придумывал. Сейчас как вспомню, так глаза некуда от стыда девать. Одной из них, к примеру, я наплел, что однажды попал в лесной пожар. Кругом дым, искры, деревья валятся, под ногами мох полыхает — прямо по огню бежишь. А спасся будто бы тем, что внезапно выскочил на берег озера, в которое и бросился, не снимая сапог. Откуда девице было знать, что я и без обуви плаваю чуть лучше топора. А вместе со мной плыли зайцы, волки, лисицы, лосиха с лосенком и даже рыба косяками отходила от горящего берега, чтобы не свариться, а в лесу раздавались выстрелы — это у охотников, попавших в пожар, рвались в патронташах боеприпасы. Нарисовав эту жуткую апокалипсическую картину, я плавно перешел к моменту спасения и сказал, что, переплыв озеро, совершенно обессиленный выполз на галечник, потом кое-как отдышался, сел на валун, закурил и стал думать, что же делать дальше, как попадать домой.
— Закурил? — удивилась моя пассия.
Больше мы с ней не встречались. Без воображения оказалась девушка.
А что если и мой отец в брачный период был таким же вралем? Нет, не очень я верю в эту историю, овеянную декабристской романтикой. Но, как бы то ни было, наливая первую рюмку, всегда командую: «Смирно, Смирнов!»
Классика жанра: если первая колом, то вторая соколом, остальные, как известно, мелкими пташками.
И еще: поздно принятая вторая — бесполезно выпитая первая.
Поэтому, помянув отца и всю его родню, я пожевал килечку и тут же налил снова — за материнскую линию. С этой стороны у меня озорная заонежская кровь.
Мать в девичестве была Сбруева, что без сомнения указывает на добротные крестьянские корни. Хорошо помню ее родителей — моих дедушку и бабушку. Детей у них было девять. Трое умерли в младенчестве, два сына погибли на войне — один на финской, другой на Отечественной. Всех остальных я знал. Моя мама в семье была младшей.
Дедушка, Михаил Иванович Сбруев в свои преклонные годы выглядел представительно: грива сивых волос, курчавая белая борода, острый, цепкий, совсем не стариковский взгляд и нос — предмет моей постоянной зависти — тонкой аристократической лепки, с чуткими нервными крыльями-ноздрями. Такие носы изображают у святых на иконах северного письма. В юности он ловил рыбу на Онего-батюшке, зимой занимался извозом.
Молчаливый, спокойный — таким он мне запомнился.
Рассказы о жизни у него были кратки: два-три предложения. «Бывало, начнем в бильярд играть. Конечно, на выпивку. Шесть партий выиграешь — и кий в руках не держится».
Я все удивлялся — откуда в деревне взялся бильярд? «А он всегда у нас был. Мужики здорово насобачились шары гонять. Они костяные, тяжелые, таким в лоб дать — убьешь», — отвечал Михаил Иванович.
Разгадку я обнаружил уже работая в редакции молодежки. Для одного из своих материалов просматривал подшивку «Олонецких губернских ведомостей» и обнаружил сообщение о том, что Общество попечительства о народной трезвости открыло в Шуньге чайную, в которой установили привезенный из Петербурга бильярд. Так что крестьяне оттачивали свое мастерство на столичной штучке.
Бабуля, Полина Тимофеевна, отличалась мелкими чертами лица и небольшим росточком. В старости она стала походить на печальную обезьянку, что, впрочем, не мешало мне ее нежно любить.
С бабой Полей у меня связано самое раннее детское воспоминание.
Это лишь миг, похожий на ярко раскрашенный лубок.
Я лежу в носу лодки и смотрю в небо, оно глубокое и голубое, на восемь часов, если соотнести с циферблатом, маленькое прозрачное облачко, а на три часа другое — большое и пышное. Пахнет нагретой смолой и озерной свежестью. Лодка плывет через камыши, и они шуршат, расступаясь. Бабушки я не вижу, но знаю — она рядом: я слышу ее голос — бормотание и какие-то ласковые успокаивающие слова.
Когда я спросил у мамы, когда это было, она была поражена.
— Может, тебе кто-нибудь рассказал о том случае?
— Кто же мне мог рассказать?
— Бабушка.
— Нет, бабушка мне ничего такого не рассказывала.
— Но ты же тогда еще только-только начал ходить. Как ты можешь это помнить?
— Что это?
Оказалось, что когда мне было полтора года, наша семья приехала проведать стариков. В один из дней мама оставила меня на попечение бабули, а той приспичило посмотреть, как там ее овцы, которые уже неделю паслись на острове, она и взяла меня с собой.
— Ты маленький был такой беспокойный, как будто шилом тебя в попу кололи — ни минуты на месте не сидел, все ручки у тумбочек пооткручивал, все скатерти со столов на себя тащил. Очень даже просто мог кувырнуться через борт, а бабка даже плавать не умела — как бы она тебя спасла? Ох, я тогда на нее и ругалась, ох и ругалась.
Мама посмотрела на меня долгим внимательным взглядом.
— А отца ты помнишь?
Я отрицательно покачал головой.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Когда речь идет о любви, у консервативных родителей Фрэнка Ли существует одно правило: сын может влюбляться и ходить на свидания только с кореянками. Раньше это правило мало волновало Фрэнка – на горизонте было пусто. А потом в его жизни появились сразу две девушки. Точнее, смешная и спортивная Джо Сонг была в его жизни всегда, во френдзоне. А девушкой его мечты стала Брит Минз – красивая, умная, очаровательная. На сто процентов белая американка. Как угодить родителям, если нарушил главное семейное правило? Конечно, притвориться влюбленным в Джо! Ухаживания за Джо для отвода глаз и море личной свободы в последний год перед поступлением в колледж.
Книгой «СПЯЩИЙ БОГ 018» автор книг «Проект Россия», «Проект i»,«Проект 018» начинает новую серию - «Секс, Блокчейн и Новый мир». Однажды у меня возник вопрос: а какой во всем этом смысл? Вот я родился, живу, что-то делаю каждый день ... А зачем? Нужно ли мне это? Правильно ли то, что я делаю? Чего же я хочу в конечном итоге? Могу ли я хоть что-нибудь из того, к чему стремлюсь, назвать смыслом своей жизни? Сказать, что вот именно для этого я родился? Жизнь похожа на автомобиль, управляемый со спутника.
Автор приглашает читателя послужить в армии, поработать антеннщиком, таксистом, а в конце починить старую «Ладу». А помогут ему в этом добрые и отзывчивые люди! Добро, душевная теплота, дружба и любовь красной нитью проходят сквозь всю книгу. Хорошее настроение гарантировано!
Этот роман о старости. Об оптимизме стариков и об их стремлении как можно дольше задержаться на земле. Содержит нецензурную брань.
Впервые доктор Грин издал эту книгу сам. Она стала бестселлером без поддержки издателей, получила сотни восторженных отзывов и попала на первые места рейтингов Amazon. Филип Аллен Грин погружает читателя в невидимый эмоциональный ландшафт экстренной медицины. С пронзительной честностью и выразительностью он рассказывает о том, что открывается людям на хрупкой границе между жизнью и смертью, о тревожной памяти врачей, о страхах, о выгорании, о неистребимой надежде на чудо… Приготовьтесь стать глазами и руками доктора Грина в приемном покое маленькой больницы, затерянной в американской провинции.