Солнечный ветер - [7]

Остановившись, Каллен поставил ее аккуратно на землю, но из объятий не выпустил, а, напротив, крепко прижал к груди.

— Твоя власть надо мной вечна и нерушима, — прошептал он, — можешь не сомневаться, Белла.

— Как же мне не сомневаться, Эдвард. Ты уже бросил меня один раз… — холодно проговорила Белла.

— Получается, я хуже Вольтури, — мрачно произнес он. — Что же, наверное, я это заслужил и справедливо…

— Максимум, на что осмелятся Вольтури, — это убить меня! — она бесстрастно произнесла эту фразу.

Напряженный, как струна, Эдвард ждал дальнейших объяснений.

— А ты можешь бросить, исчезнуть, пропасть… Вольтури, Виктория — они ничто по сравнению с этим!

Даже в темноте было видно, что его бледное лицо исказилось от боли. Уголки красивого рта, словно свело судорогой.

— Как же мне доказать, что я физически не могу тебя оставить? — шепнул он. — Надеюсь, хоть время поможет…

— Время… А что, идея хорошая! Посмотрим, — милостиво кивнула она головой. — А тебе не интересно, как я здесь жила без тебя, как пыталась выжить и не сойти с ума… — Белла тихо произнесла и усмехнулась — Я стала слышать голоса…

На секунду воцарилась мертвая тишина, а потом Каллен удивленно спросил:

— Что за голоса?

— На самом деле только один, твой. Долго рассказывать… — наткнувшись на настороженный, холодный взгляд, Белла тут же пожалела о том, что завела этот разговор.

— Я никуда не спешу, — как-то напряженно проговорил Каллен и тревожно посмотрел на нее.

— История довольно жалкая…и не интересная, — Белла пыталась увернуться от этого разговора.

Он ждал.

— Помнишь, Элис рассказывала про экстремальный спорт? — безнадежно вздохнула она.

— Да, ты ради удовольствия спрыгнула со скалы, — бесцветной скороговоркой проговорил Эдвард.

— М-м, точно… А чуть раньше на мотоциклах…Джейк научил меня… — Белла осеклась и замолчала.

— На мотоциклах? — переспросил он, и одна его бровь поднялась вверх и выгнулась дугой.

— Кажется, про это я твоей сестре не рассказывала… — Белла поняла, что совершила промах и выдала себя.

— По-моему, нет… — голос Эдварда стал напряженнее.

— Мне чудилось: когда я совершаю что-то опасное или экстремальное… воспоминания о тебе будто оживают — призналась Белла, чувствуя себя настоящей душевнобольной. — Я представляла себе, как ты злишься, и твой голос звучал словно вблизи… Вообще-то я старалась о тебе не думать, но боли они не причиняли, наоборот, ты будто пытался защитить меня от страданий и мне это нравилось… — Белла печально опустила голову.

— Ты… рисковала жизнью,… чтобы услышать мой голос? — придушенным шепотом начал Эдвард.

— Только потом я поняла, что все это делала вопреки тебе, Эдвард! Насколько я помню, ты все время пытался меня от чего-то уберечь, обезопасить. Придумывал тебе одному понятные правила и табу. Ты пытался контролировать каждый мой шаг и любая попытка с моей стороны сделать что-то по-своему, пресекалась тобой мгновенно! — с возмущением произнесла она.

— Похоже, ты справилась с моим тотальным контролем и не только с ним… — саркастично произнес Каллен.

— С чем же еще?

— С разлукой. По крайней мере, старалась. Просыпалась, вела себя, как ни в чем не бывало, занималась обычными делами и необычными тоже. Освоила много чего экстремального… Белла, ты рисковала своей жизнью просто, чтобы досадить мне!

— Что ты знаешь о том, как я справлялась с разлукой? — Белла вскричала и пылающими глазами пристально посмотрела на него. — Ты ничего не можешь знать…

Молчание повисло между ними. Оно становилось невыносимо долгим, и Белла, охрипшим голосом задала свой вопрос, который давно не давал ей покоя.

— А как ты справился с разлукой, Эдвард?

— А я…. Когда не вел активную слежку, чувствовал себя совершенно не нужным. Не мог общаться ни с родственниками, ни с посторонними. Стыдно говорить: больше всего хотелось свернуться в клубок и покориться страданиям, — робко улыбнулся Каллен. — По-моему, это куда нелепее, чем получать порцию адреналина, как это делала ты.

Нахмурившись, он пристально посмотрел на нее, и они возобновили свой долгий путь. Впереди показалось большое светлое пятно. Дом Калленов.

Каллен провел Беллу в темную гостиную и включил свет. В комнате ничего не изменилось, все так, как она запомнила: рояль, белые диваны, массивная лестница. Ни пылинки, ни защитных чехлов — блеск и совершенство…

Чтобы позвать родственников, Эдварду даже голос повышать не понадобилось.

— Карлайл! Эсми! Розали! Эмметт! Элис! Джаспер! — как обычно, проговорил он, уверенный, что его услышат.

Оглянувшись, Белла увидела Карлайла, он словно поджидал ее в своем светлом жилище.

— Добро пожаловать, Белла! — улыбнулся он. — Что-то случилось? Учитывая, который час, вряд ли это обычный визит вежливости.

Она кивнула:

— Хотелось бы поговорить сразу со всеми. Дело очень важное! — словно намагниченные, глаза метнулись к Эдварду: на его лице — неодобрение и обреченность. Белла перехватила взгляд Карлайла: доктор Каллен тоже смотрел на сына.

— Да, конечно, — кивнул он. — Давайте перейдем в соседнюю комнату.

Каллен-старший повел их через ярко освещенную гостиную, в примыкающую к ней столовую, и включил свет. Как и в предыдущей комнате, стены белые и высокие потолки. В центре, под массивной люстрой, большой овальный стол, вокруг него восемь стульев.