Солнечный огонь - [43]

Мешади Панах замер, опустил голову и, безнадежно махнув рукой, опустился на ковер.

Истошно лаяли деревенские собаки. Слышались крики людей, а затем уже со стороны села раздались одиночные ответные выстрелы.

Мужчины сидели в темноте, чутко ловя каждое движение на улице. Наконец Абдуррахман не вытерпел, подошел к окну и, отодвинув, занавеску, выглянул во двор. С возвышения, на котором стоял дом, было видно практически все село. Там метались людские фигуры с оружием, к площади перед правлением колхоза были стянуты подводы, запряженные лошадьми, стояло несколько автомашин. Окна правления были ярко освещены. Военные вместе с милицией небольшими группками прочесывали каждый двор. Абдуррахман заметил, как, подталкивая прикладом в спину, потащили к площади какого-то старика, потом еще одного мужчину из дома у реки. "Сейчас и сюда придут", - понял он.

И вправду, с улицы послышались голоса, заскрипел снег под сапогами. Дом сотрясли тяжелые удары в дверь.Хозяин быстро зажег лампу и бросился открывать.

В комнату вошел грузный военный в форме офицера ГПУ, за ним - несколько солдат и местный милиционер. Оглядев мужчин, офицер приказал солдатам обыскать дом и хозяйственные постройки, а сам сел за стол, не сводя пристального взгляда с Абдуррахмана.

- Не местный? - обратился он к милиционеру. Тот покачал головой.

- Так... Кто таков? - его вопрос теперь адресовался Абдуррахману. На хозяина дома он не обращал внимания.

- Абдуррахман Гусейнов, зубной техник, приехал из Нахчивана, - спокойно отвечал Абдуррахман.

- Откуда ты? - последовал новый вопрос.

- Из Арафсы, но живу в Нахчиване.

- А как ты в Милах попал? -усмехнулся офицер.

- Я езжу лечить зубы по многим селам. Так уж вышло, что сейчас оказался здесь... А мог бы очутиться в любом другом селе района.

- Так вышло... - офицер наливался злобой. - Так вышло, что ты вовремя приехал агитировать здешних смутьянов.

- Никого я не агитировал. У меня свое дело, я лечил зубы, - твердо возразил Абдуррахман.

- Знаю я ваши дела... Когда ты приехал в Милах?

- Два дня назад.

- Так чего же вчера не уехал? Ждал, чем здесь все закончится?

Абдуррахман не успел ответить, потому что милиционер наклонился к офицеру и что-то шепнул ему на ухо. Глаза военного потемнели, а лежащая на столе рука сжалась в кулак.

- Вот как! - зловеще сказал он. - Да ты, оказывается, из местных богатеев?

Абдуррахман решил, что больше не скажет ни слова. Что толку говорить с обезумевшей змеей, которая уже не знает, кого кусать. С улицы раздавались истошные крики и плач женщин. Наверное, они схватили полсела.

- Ладно, - офицер поднялся, он даже как-то повеселел.

"И что его так обрадовало? - думал Абдуррахман. - По крови ходит и кровью умывается".

- Выводите его на площадь, - скомандовал тот солдатам. И, повернувшись к Абдуррахману, добавил: - Раз здесь твои бывшие земли, так здесь и твои бывшие батраки. Сейчас спросим людей, как ты с ними обращался. Если хоть один пожалуется на тебя, расстреляю на месте.

Его вывели на улицу, приказав убрать руки за спину. Рассветало. Но звезды еще сияли на побледневшем небе. Абдуррахман с жадностью вглядывался в очертания окружающих заснеженных гор. О смерти думать не хотелось. Ведь то, что упадет после выстрела на снег, уже не будет им. От него останется имя. И оно будет принадлежать его близким и - времени, которое либо унесет его, как песчинку, с собой, либо впишет в нетленную память тех, кому он по-настоящему дорог...

Знакомая площадь перед правлением кишела людьми. Только их разделили на две части. С одной стороны толпились те, кого на этот раз пощадила карающая чекистская машина. Здесь плакали, молчали, шептали проклятия... С другой под конвоем вооруженных милиционеров, понурившись, замерли арестованные.

Абдуррахмана привели последним. Подтолкнули на ступеньки крыльца правления. Он мельком заметил сзади жалкое испуганное лицо председателя колхоза. А за его спиной затаившуюся в темноте фигуру местного армянина Голона. "Вот, кто донес", - подумал Абдуррахман, и, повернувшись к площади, смело взглянул на стоявших перед ним милахцев.

- Тише! - рявкнул один из милиционеров.

Но площадь и так затихла. И офицер натужным голосом прокричал в напряженную тишину, указывая рукой на Абдуррахмана.

- Вы знаете этого человека?

Потрясенные пережитым, подавленные, люди замерли.

- Я спрашиваю, вы знаете этого человека? Отвечайте! - к концу фразы голос чекиста сорвался.

Из толпы послышались отдельные робкие выкрики. Крестьяне не понимали, что происходит и зачем, с какой целью их спрашивают. Вдруг, раздвинув передние ряды, откуда-то вынырнул старик в залатанной телогрейке. Пристально глядя на военного, он твердо сказал:

- Мы знаем его. Это Абдуррахман Гусейнов из Арафсы.

- Есть здесь такие, кто был у него в работниках? - продолжал с видимым удовлетворением офицер.

Теперь люди немного осмелели, и уже множество голосов отозвалось:

- Да, да...

- Тогда последнее... - офицер сделал паузу. - У кого есть какие жалобы на него? Говорите прямо! Он вам теперь не хозяин. Кого обидел, кому не заплатил, всю правду говорите.