Солнечный берег Генуи. Русское счастье по-итальянски - [11]

К услугам пессимистов и невротиков — многофункциональное слово «schifo» (скифо). Обозначает оно — все оттенки гадости, и мне напоминает всякий раз о тех самых скифах, которые неустанно поражали античный мир отсутствием культуры и отвратительными привычками.

Чтобы не уронить гордое звание представителя великой русской культуры, надо освежить в памяти еще три ключевых слова: «grazie» («спасибо»), «prego» («пожалуйста» в смысле «на здоровье») и «per favore» (в смысле «дайте мне всего и побыстрее») — и тогда никто не вспомнит, что славяне живут нынче и на тех территориях, где когда-то с гиканьем носились скифы. Это, кстати, почти серьезно: русскую культуру в Италии очень любят, неплохо знают, и к русским вообще очень тепло относятся, хотя и мучают периодически мечтательными разговорами о коммунизме. И вот здесь как раз вам поможет ваше незнание языка, которое можно выразить фразой: «ио нон парло итальяно» — и всё! Баста! Фине дель дискорсо! (Конец беседы.)

«Манджаре» — ключевой глагол всей итальянской жизни — обозначает «есть» в смысле поглощения пищи. И это главное, что нужно знать из ресторанно-обеденной лексики. Все остальные слова являются либо давно знакомыми (pizza, pasta, lasagna, martini, grappa, etc.) либо легко узнаваемыми: «zuppa» («суп») или «insalata» («салат»). Важные, но никак не вычисляемые слова — «pesce» (пеше) и «carne» (карнэ) — стоит запомнить: это «рыба» и «мясо».

Не советую заучивать никому не нужные слова «a destra» и «a sinistra» («направо» и «налево») — в эмоциональной и мелодичной речи итальянца, которого спросили, как пройти к вокзалу, слова «дестра» и «синистра» сможет различить только очень чуткое ухо. Гораздо лучше совать ему под нос карту города и повелительно мычать, как булгаковский господин в сиреневом пальто, — тогда, может быть, удастся получить внятное объяснение.

(Во время своих первых самостоятельных прогулок я думала, что с помощью карты и знания английского мне удастся ориентироваться в Генуе. Но кривые улочки выводили меня в такие места, где не было ни одного понятного мне опознавательного знака, — а когда я просила на английском помощи, даже самые приличные люди ускоряли шаг и попросту убегали. Сандро, два раза приезжавший за мной на скутере, потом объяснил: большинство просто не понимает беглый английский без итальянского акцента (или вовсе его не знает). Вот с тех пор я и научилась, потерявшись, немедленно превращаться в немтыря. А потом и приложение «Google Maps» подоспело.)

«Кампанилизм» — как особая разновидность местечкового патриотизма — еще одно понятие, пронизывающее все сферы жизни итальянцев, но абсолютно неочевидное для иностранцев. По поводу его происхождения есть сразу несколько версий, из которых мне больше всего нравится понятное в каждом уголке Италии объяснение, что свою деревню узна́ешь именно по колокольне («campanile») — ведь они в каждом местечке разные, а наша, конечно же, самая красивая.

Это вполне рифмуется с русским выражением «смотреть со своей колокольни», поскольку кампанилизм принято осуждать как раз за узость взглядов и неспособность посмотреть на мир как на спутниковую карту, а всего лишь с высоты собственной — пусть и самой лучшей — колокольни.

Насчет самой красивой и самой лучшей — это только со стороны смешно звучит, а итальянцы-то свято в этом убеждены. Отсюда и нотки ревности к соседям (гиды не преминут рассказать вам про условную деревеньку, где на высокой башне были установлены часы со всех сторон, кроме одной, — выходящей на соседнюю деревню: чтобы, значит, они нашими часами не пользовались и наше время не видели), и не подвергаемое сомнению ощущение собственного превосходства перед жителями других провинций и — тем более — других областей (помните же, да, какого мнения генуэзцы о пизанской фокачче? и так — во всём), и никуда до сих пор не исчезнувший дух непримиримого соперничества (слава богу, что теперь лишь так; в Средние-то века — просто воевали…), и многочисленные отражения в культуре — от великих писателей, даже не пытавшихся скрывать сарказм при описании жителей других регионов, до народных пословиц, поговорок, прозвищ и шуток.

С другой же стороны, кампанилизм — это «вот моя деревня, вот мой дом родной» без малейшего намека на комплекс провинциала. Нет такого комплекса в этой благословенной стране. А есть — самая искренняя гордость за свою кампаниле-колокольню. Это, согласитесь, совсем другая система координат, хоть и не совсем очевидная для стран с четко обозначенным в сердцах и умах столицей как центром всей жизни. Для итальянца же нет сомнений в том, что центр мира — это дом, и отсчет (с резким сокращением любви на каждом этапе) идет именно в таком порядке: дом — родная деревня/местечко/городок — коммуна — провинция — область — страна.

Впрочем, есть еще и версия о том, что, несмотря на все усилия Гарибальди и Мадзини, а также на стремительную глобализацию и тотальную унификацию в наши дни, единой страной Италия так до конца и не стала. Осталась набором уникальных и очень разных мини-стран, и в каждой отчасти сохраняются до сих пор свой язык/диалект и традиции…