Солнечные пятна - [34]

— Война! Война! — заревела орда в ответ.

Оленья тропа

«У Ибрагимбека» было на удивление безлюдно: пустовали стульчики на улице в тени акации, и даже под навесом. Редкие прохожие, не задерживаясь ни на мгновение, проходили мимо чайных и лавок, которые почти все были закрыты. Удручающее зрелище. Вишванатан юркнул в занавешенный проход.

Садык-джан сидел внутри в самом темном углу, а кроме него и хозяина, копошившегося у самовара, в чайной никого не было.

— Город напряжен, как тетива, — сказал Вишванатан, присаживаясь. — Многие уже поразъехались, а те, кто остался, предпочитают сидеть дома.

— Будут грабежи, — отвечал Садык-джан. — Столько домов пустует. А уж что начнется, когда случится война…

— Там уж будет не до этого.

— Вай, ищейка! Да тебе ли не знать этих людей? Воруют всегда, а случись какая-нибудь заварушка — воруют всемеро.

— Хм… да, — что тут возразишь. — Мне опять нужна помощь, — кошелек привычно звякнул на стол.

— Слушаю тебя.

— Некий Батыр Сиркеджи, повар из дворца, живет на улице Зеленщиков. Пропал три дня как. Не вернулся домой со службы.

— Проклятое место этот дворец! — усмехнулся Садык-джан. — Люди один за другим пропадают. Ну, хорошо, ищейка, я попробую разузнать. Но время сейчас уже не то. Послезавтра получишь ответ.

Вишванатан встал.

— Ищейка!

Садык-джан выпустил огромное облако дыма и прододжил:

— По поводу Гюля. Его искал еще один человек. Беловолосый, с севера. Приехал позавчера из-за Моста, выспросил все у его жены, потолкался там и сям и уехал обратно.

— Спасибо, Садык-джан.

— Ты платишь — я говорю.

Лавки на мосту не открывались уже несколько дней: никто не хотел покупать ничего у торговцев с другой стороны реки, а у своих можно было купить и внутри города. Стражники ворот, в былое время развлекавшиеся болтовней с прохожими да глазением на женщин и девиц, сейчас посуровели и пристально смотрели в лицо и вслед каждому, кто пересекал Шем. Вишванатан с телохранителем — на этот раз таким же южанином, как он сам — быстрым шагом миновали полосу раскаленного камня и вошли в Симиус через высокую стрельчатую арку, прорубленную в городской стене на месте древних ворот.

Город сразу облепил его, как жидкая грязь — тесный, дымный, тенистый. Здесь было холоднее, чем в Шемкенте, и очень людно, но напряжение чувствовалось точно так же. То и дело Вишванатан ловил неприязненные взгляды из толпы. Чужих не любили здесь, а тем более настолько чужих, а тем более на пороге войны.

План был таков: потолкаться на рынках, в трактирах и у старьевщиков, якобы пытаясь сбыть костяного оленя, выигранного в шатранч (Вишванатан специально изъял его из хранилища улик в ханской тюрьме); понабивать цену, а главное — посветиться на глазах у тех, кого этот олень заинтересует особенно. Если никто не выйдет на связь до завтрашнего вечера — то, значит, и вообще не выйдет, и можно возвращаться.

Весь день Вишванатан и его тень Балакришнан бродили по запыленным улицам Симиуса. Они побывали в таких местах, куда нога человека из-за реки не ступала никогда. Местные таращились на двух южан как на диковинных животных, тыкали пальцами, дети что-то голосили и бежали вслед, дергая за одежду. Торговцы, старьевщики, ростовщики — Вишванатан потерял им счет. Он старательно выспрашивал у каждого цену, у некоторых даже торговался, и уходил ото всех со словами «Я подумаю». Но ни один торговец не выдал того особенного интереса, которого сыщик так ждал.

Стемнело, и нужно было возвращаться в постоялый двор. Улицы вмиг обезлюдели, а в стеклянных ящиках на стенах тут и там загорелись огни — это горела нефть, поступавшая туда по спрятанным трубам.

Огромные тени от Вишванатана и его спутника метались от стены к стене, пока они, все ускоряясь от смутной тревоги, пересекали засыпающий город.

— Куда торопишься?

Из темного переулка вынырнули две фигуры, преградив путь.

— Постой, поговорим.

— Я спешу, — отвечал Вишванатан. — Извините.

— Черномазый спешит, — сказал незнакомец язвительно. — Он не хочет говорить с нами. Он брезгует.

Вишванатан протиснулся между встречными и тут же получил удар в голову, к счастью, касательный — больно, но безопасно. Впрочем, равновесие он потерял и чуть не упал совсем. Он обернулся, но Балакришнана нигде видно не было. Что за дела.

— Что вам нужно? Деньги? — Вишванатан попятился. — У меня есть, много, в комнате.

— Черномазый хочет откупиться, — сказал незнакомец. — Он думает, мы хотим его ограбить, — звякнул и тускло блеснул в свете фонаря короткий нож.

Вишванатан понял: это не грабители. Молодые выходцы из низших слоев, одурманенные идеей — тут же вспомнился шейх Хадор и его Основание — превосходства бергландской нации над всеми прочими. Бледная звезда — так называлось это движение. Страшные вещи рассказывали о них: будто бы они выходили на улицы по ночам и убивали припозднившихся прохожих только за то, что те были родом с востока.

Или с юга.

Сердце отчаянно заколотилось, по всему телу выступил пот. Вишванатан испугался по-настоящему. Кто-то схватил его за руки сзади — видимо, к убийцам подошло подкрепление. Он рванулся несколько раз и затих, поняв безвыходность положения.