Солнечное затмение - [58]

   Стену города с разных сторон долбили две тевтонские машины. Их форма, преднамеренно отлитая в виде огромного фаллоса, давала намек английской армии что сейчас с ними вытворяют. Стальные гильзы в сопровождении клубов дыма и чудовищного грохота вылетали из чугунного ствола, ударялись по каменной кладке и медленно откатывались назад. Франзарские солдаты то и дело подносили к ним новые мешки пороха, многие из них гибли, но тут же их место пополняли другие. От стены уже начали отлетать целые глыбы. Железная арматура, на которую так надеялись наивные строители, рвалась словно рыболовная сеть.

   Англичане сопротивлялись не просто отчаянно, а с каким-то нездоровым остервенением. Будто они хозяева положения. В ход пошло все что летало, взрывалось или горело: бутылки с самовоспламеняющейся жидкостью, кипящая смола или простые камни. Оказались еще в запасе и коллапсирующие снаряды, время от времени отправляющие франзарских солдат в загадочное минус-бытие. Снайперы-лучники, гордость английской пехоты, могли попасть с расстояния двухсот шагов точно в голову. Именно они держали под прицелом подступы к машинам и разили всех кого успеют.

   Свет и тьма, как две противоборствующие стихии, тоже вели между собой войну. Но сейчас свет был против франзарцев, обнажая их позиции и тем самым фактически делая их мишенью для врага. Именно поэтому Оунтис Айлэр приказал подтянуть к Ашеру собственную артиллерию и бить по прожекторам. Так что пушечные ядра с удвоенной частотой свистели по небу в обоих направлениях. Особенно эффектно выглядели моменты, когда ядра сталкивались в воздухе между собой. Происходила двойная детонация и яркая вспышка ужаса. Фейерверк огня и чугунных осколков. Салют в честь праздника тотального сумасшествия. Одни, глядя на это, орали от страха, другие -- от радости, третьи -- от предсмертной агонии.

   Герцог Оранский наблюдал за ходом боя издали, смотря в бинокль. Звуки войны доходили до его ушей лишь отзвуками, а ее краски -- лишь мелкими вспышками на увеличительном стекле.

   -- Скорей бы... скорей бы все закончилось! -- его потрескавшиеся губы шепотом отдавали приказы королевской армии: -- Ну, давайте, укрепите правый фланг... надо погасить все их прожектора... да будет великая Тьма нашей союзницей!

   -- Альвур!

   Он обернулся. Фиасса стояла с растрепанными волосами, укутавшись в плед, и печально смотрела вдаль.

   -- Иди в шатер, любовь моя, тебе нельзя никому показываться на глаза.

   Она равнодушно поржала плечами.

   -- Меня и так уже многие видели. Скажи мне, Альвур, когда закончится весь этот кошмар?

   -- А вот это спросить бы сейчас у твоего батюшки!

   Фиасса опустила глаза. Где-то вдалеке озлобленно грохотали выстрелы, где-то в глубине колыхались основания земли, и где-то в высоте равнодушно смотрели на все это мириады светящихся глаз.

   -- Я виновата в том, что я его дочь?

   Герцог посмотрел на нее через свой бинокль.

   -- Иди в шатер, умоляю тебя!

   В это время лейтенант Минесс со своей ротой организовывал поставку к машинам новых партий пороха. Двое солдат везли мешок на тележке, а шестеро впереди прикрывали их щитами. Если после перезарядки хоть кто-то оставался в живых, в его обязанности входило поджечь фитиль и делать ноги, а дальше уж как судьба. Если убивали всех без исключения, то посылался еще один отряд. Статистика была печальной: в среднем из двадцати смертников живым возвращался один. Но он возвращался уже со званием героя. И второй раз к адским машинам уже не посылался.

   Стена покрылась черной паутиной глубоких трещин, немного покосилась, и в ней образовалась большая воронка. Английские солдаты что-то наперебой кричали друг другу. Слов слышно не было, но франзарцам хотелось надеяться, что это крики банальной паники.

   -- Немного! Еще совсем немного, и она рухнет! -- Минесс выворачивал свой голос наизнанку, лишь бы донести до солдат эту утешительную истину. -- Воины холодного оружия! Готовьте свои мечи. Стрелки огня! Готовьте аркебузы и винтовки! Скоро вся наша одежда будет забрызгана кровью англичан! Те, кто уже не в силах сражаться, молитесь!

   Последнее слово лейтенанта потонуло в вопле стонущей земли. Столб огня и пыли вырвался из ее недр, смешал все, что оказалось доступным его гневу. Минесса сначала обдало жаром, потом отбросило в сторону на несколько шагов. Удар был сильным, но он не потерял сознание. В тот же миг прямо ему на грудь прилетела оторванная кисть чьей-то руки с судорожно подергивающимися пальцами.

   -- Надоело... надоело... надо... щиты! Срочно готовьте шиты!!

   В океане темноты вдруг зажглась сотня маленьких огоньков. Словно салют. Стремительно приближаясь, они также стремительно рассеивались. Англичане собрали все свои резервы и пустили тучу огненных стрел. Повезло самым вертким. Град стали и огня просвистел в разогретом воздухе, и тотчас со всех сторон послышались вопли. Многие франзарские солдаты корчились на земле: кто с простреленной ногой, кто с туловищем, кто успел поймать две или три стрелы одновременно. Лейтенант Минесс наверное только потому и уклонится от собственной смерти, что повернул голову в сторону истерического возгласа. Не поверни он головы, бешено несущийся огненный чертенок не только бы подпалил его волосы, но и смертную душу.