Солнечное затмение - [17]

   -- Хватит, дальше не пойдем! -- Жерас, перестраховываясь, не выпускал из руки меч. -- Учти, Альтинор, если задумал какой-нибудь фокус, моя ловкость рук меня не подведет. Говори, что хотел, только быстро!

   -- Терпение, сынок, терпение... -- будь он проклят! Опять это ядовито-ласкательное "сынок". Жерас криво ухмыльнулся. А ведь даже родной отец так его никогда не называл... Ну, может, когда-то в детстве... Советник продолжал: -- Да, ты прав. Это я дал тебе чашу с отравленным вином. Да, это по моему замыслу ты должен быть похороненным. И по моему же плану твое возвращение к жизни. Я отправил тебя в могилу для твоего же блага, Жерас.

   И тут тьма вздрогнула от хохота. При скудном освещении казалось, что все это говорит не человек, и не тень человека, а лишь отражение от тени.

   -- Вот это реплика! "Он отправил меня в могилу для моего же блага"! Гениально! А ты не пробовал эту мысль в стихах выразить? Х-ха!.. Короче, господин старший советник, я вижу, ты от замешательства реплики не из той пьесы мне выдаешь. Заканчиваем этот разговор, я отвожу тебя к королю. Пошел!

   -- Жерас! Ты ведь сам дал мне четверть эллюсии, так дай же высказаться до конца. Подумай хотя бы одной из своих извилин, если бы я на самом деле хотел убить тебя, то, уж поверь мне, убил бы! Подсыпал бы тебе настоящей отравы! -- после этих слов то ли в их подтверждение, то ли подвергая их сомнению, заголосили трубы времени на всех трех беффруа великого Нанта. Началась восьмая эллюсия текущей декады. -- А теперь, сьир Ольвинг, наследник престола, я тебе скажу одну вещь, которую никто не произносит вслух, но которая ни для кого не новость. Твой отец никогда не любил тебя, потому что ты рожден от нелюбимой женщины...

   -- Заткнись!

   -- Сам заткнись, и послушай хоть раз умного человека. Ты знаешь, где сейчас твоя мать? Ты знаешь, как они жили с твоим отцом, когда ты еще болтался по пеленкам? Не веришь мне, спроси у любого. Впрочем, в лицо тебе побоятся об этом сказать. А мне терять нечего. Никогда не забуду этого возгласа, никогда! Когда король выгонял Эльвену, твою родную мать, он крикнул ей вдогонку: "Скорее Нант уйдет под землю или солнце зажжется на небесах, чем твой сын станет правителем Франзарии. Будь ты проклята!". Потом добавил еще пару неприличных слов. Все это слышали я и еще несколько придворных. Могу даже назвать их имена.

   Жерас почувствовал, как рука, сжимающая эфес меча, безвольно опустилась под его тяжестью. Да, это правда. Король выгнал его мать из дворца. Была весомая доля истины и в том, что король не испытывал глубокой отцовской любви ни к нему, ни, впрочем, к двум остальным его братцам. У Эдвура Ольвинга, великого правителя Франзарии, мозг, душа и сами чувства были сделаны из железа.

   Альтинор, считающий себя глубоким психологом, и более того -- являющийся им на самом деле, моментально уловил замешательство в зрачках наследника и спешно продолжал:

   -- Если ты не в состоянии понять самые простые вещи, постарайся хотя бы увидеть их своими глазами! Твой отец если и способен кого-то любить, так это Жоанну. Неужели никогда не замечал, как он на ней помешан: всюду за ней волочется, выполняет все ее капризы! "Дорогая Жонни...", "милая Жонни...", "моя королева..."! Если бы слова молитв он повторял так же часто, как эти фразы, то слыл бы самым благочестивым человеком в черной вселенной! А какой самый главный каприз нашей несравненной Жонни, знаешь? Надо быть хроническим олигофреном, чтобы этого не знать. Разумеется, посадить на престол Франзарии своего придурковатого Пьера! Не знаю, который из двух твоих братцев более опасен для нашей державы -- этот свихнувшийся молитвенник или пропойца Лаудвиг?.. Пойми, ты единственный кто сможет управлять Франзарией после вашего отца! Ты единственный, под властью которого ее хотя бы не ожидает полный крах...

   -- И для этого ты отравил меня и положил в гроб...

   -- Да!! -- Альтинор даже кулаком не ударил бы с такой силой, с какой ударил этим словом о затверделый воздух Нанта. У Жераса даже заложило в ушах. -- Именно для этого! Король втайне желал твоей смерти, и он ее заполучил. Ты должен был умереть для всех, чтобы в свое время...

   -- Хватит! Хватит нести этот бред! Отправляемся к королю. Там выяснится, кто чего хотел, кто чего получил, а кто лишь хотел получить.

   Голодное острие меча вновь засверлило в груди старшего советника. Небесные костры над его головой замерцали от глобальной вселенской боли.

   -- Постой... вспомни случай во время слепой охоты... Тот, что произошел десять эпизодов назад, во время землетрясения в Бурундии... Вспомни! Ты был пойман в ловушку! К кому ты взывал о помощи?! И кто тебя спас...

   Жерас слегка вздрогнул. Он почувствовал, что сами слова проносятся мимо его ушей, но их смысл несет в душу настоящую отраву. Вспоминал он об этом не раз и не два, утешал себя, что все это лишь стечение в одной точке неблагоприятных обстоятельств. Линия его судьбы пересеклась с линией чьего-то проклятия. Да, они охотились на медитавров. Слепая охота вообще самая романтическая вещь в мире. Когда во вселенной существуешь только ты, степь темноты и единственный факел в твоей руке. Еще тогда, очутившись в глубокой смоляной яме, перевариваясь в этой смоле, словно в желудке гигантского животного, он неким отростком мысли усомнился в случайности произошедшего. Ведь король уверял его, что местность очищена от ловушек. Но самое странное в другом. Он звал на помощь, кричал так, что даже небесные костры сбивались с ритма своего мерцания. Казалось, король был где-то недалеко. И, кто знает, если бы его не обнаружил случайно проходивший мимо крестьянин...