Солнечная сторона - [8]
— А я был стеклодувом, — сказал второй старичок.
— Стеклодувом? Как интересно!
— Есть легенда о том, как один стеклодув преподнёс в дар императору чашу, и, передавая её, нарочно уронил на пол. Чаша ударилась о камень, но не разбилась, и тогда император спросил стеклодува, знает ли ещё кто-нибудь секрет изготовления небьющегося стекла. «Только я», — ответил мастер. И император велел его обезглавить, чтобы ни у кого в мире не было такой же чаши.
— Я рад, что вы сами живы и здоровы, — сказал бывший сторож фонтанов.
Трамвай зазвенел на повороте.
— Смотрите, что у меня есть! — подняв над головой книгу, закричал с заднего сидения пассажир в роговых очках. — Здесь нарисовано точно такое же море, как за окном! И коралловый риф очень похож!
Все бросились к окнам и увидели сверкающий на солнце «коралловый риф»: в него превратилось высокое
здание из стекла и бетона.
— Это же банк, серьёзное учреждение, — пробормотал Андрей Борисович.
Птицы летели к «рифу», каждая несла в клюве свёрнутую дудочкой бумажную денежку, похожую на зелёную гусеницу.
В ячейках кораллового рифа сидели птенцы с широко раскрытыми клювами, в них птицы опускали зелёные денежки. Бумажки разворачивались, и специальные аппараты, помещённые в каждом клюве, подсчитывали полученные суммы. «Коралловый риф» оставался учреждением, в котором ведут учет и хранят деньги.
Пассажир с книгой перевернул страницу и прочитал:
— «На корабль напали пираты».
Вдруг кто-то протопал по крыше трамвая. Распахнулся люк на потолке, через него внутрь запрыгнул усатый разбойник в рваной тельняшке, с чёрной повязкой на глазу и старинным пистолетом за поясом. Вслед за ним появился бородач, на плече у него сидел белый попугай ара, а из ботфорта торчал нож. Словом, самые настоящие пираты.
— Билеты! Быстро! — потребовал первый пират.
— А то будем стрелять, — пригрозил второй.
— Пр-р-редъявляем талоны на пр-р-роезд! — прокричал попугай.
— Пожалуйста, пожалуйста! — залепетал Андрей Борисович и дрожащей рукой протянул пирату талон.
Разбойник долго рассматривал его, вращая одним глазом. Попугай вслед за ним тоже скосился на билет.
— Ерунда! — наконец заключил одноглазый.
— Но я пробил талон компостером…
— Надо пулями пр-р-робивать! — закричал попугай, а пират несколько раз ловко крутанул пистолет вокруг указательного пальца.
— Я не понимаю! — взвизгнула дама в оранжевой панаме, глядя в упор на разбойников-контролёров. — Вы, собственно, кто? Покажите свои удостоверения!
Самозванцы смутились.
— А может, они артисты? — спросил кто-то. Тогда «пират» снял повязку и раскланялся: у него
оказалось два глаза, и оба добрые-добрые. Его коллега расплылся в широкой улыбке и сказал с придыханием:
— Да, мы — артисты!
— Знаменитые? — спросила дама в панаме.
— Конечно, знаменитые!
— Ар-р-ртисты, ар-р-ртисты! — прокричал белый попугай, он покачивался на плече бывшего пирата, то поднимая, то опуская хохолок.
— Тогда дайте, пожалуйста, автограф, — пассажир в роговых очках протянул толстую книгу с черным пиратским флагом на обложке. — Иначе никто не поверит, что я встретил настоящих пиратов. Тьфу, то есть контролёров… То есть артистов, артистов!
— А у меня ручки нет, — сказал бородач.
— Возьмите мою, — отозвался Андрей Борисович. — Даже можете не отдавать, я вам её дарю!
— А кому подписать, как вас зовут? — спросил «пират» пассажира с книгой.
— Альберт Михайлович.
— Альбер-р-рт, Альбер-р-рт, — прокричал попугай.
По всей картинке с коралловым рифом бородач размашисто вывел: «Альберту — на память от народных артистов. Удачи!» И поставил дату и подпись. Тут кто-то воскликнул:
— Пушкин!
И правда, мимо проплыл памятник великому поэту, волны бились о его пьедестал.
Пассажиры наперебой стали декламировать строки поэта, кто что вспомнил. И вдруг все заметили, что вода убывает: закручиваясь в воронки, она исчезала в решётках водостоков. Трамвайные пути обнажились, и о том, что здесь только что было море, напоминал только мокрый асфальт да мелкие лужицы. И сразу всё стало
как всегда.
— На самом деле я не работал сторожем фонтанов, — признался старичок-пенсионер. — Я бухгалтером служил, считал сухие цифры.
— И я вовсе не стеклодув, — сказал его сосед. — До пенсии трудился в котельной, подавал жильцам горячую воду.
— Ну что ж… Главное, что мы оба своей работой приносили пользу людям.
На этом они и успокоились.
— Знаете, Иван Иванович, отдайте мне обратно деньги, я диван хочу купить, — сказал толстый Андрей Борисович с большим портфелем.
— Да заберите вы свои фантики! — тонкий вынул из кармана купюры и, печально вздохнув, вернул их толстяку.
— Я ошиблась, Вы мне совсем не подходите, — сказала блондинка студенту и отвернулась.
— Подумаешь, — хмыкнул студент. — Не больно-то и надо.
— «Улица Обычная», конечная, — объявил в микрофон водитель.
Пассажиры стали пробираться к выходу, образовалась давка, каждый хотел выйти первым.
— Не наваливайтесь на меня! — сердито ворчала дама в панаме, пристраивая перед собой тяжёлые пакеты. — Я тоже схожу.
— Из транспорта — выходят, а сходят только с ума, — буркнул Андрей Борисович, пытаясь работать локтями.
