Солнечная палитра - [54]
И конечно, оно будет ослепительно белым, подобно белым краскам на картине такого далекого и незабываемого Костеньки Коровина>[21]. И виден будет этот новый дом на Оке за десятки верст.
Пойдут на спектакли жители всей округи Тульской и Калужской, может, москвичи прикатят. И будут люди смотреть и слушать творения лучших классиков мира.
А порой мерещилось ему иное: построят на той же горе не Народный театр, а народную Академию художеств. Поселятся там художники, конечно, молодежь — бескорыстная, отзывчивая, вдохновенная. Старые, опытные мастера будут учить, а молодые внимать мудрым советам.
И пойдут учителя и ученики со своими этюдниками на берега Оки-красавицы. Разве найдется другое столь же прекрасное место, где можно так плодотворно писать этюды?
Иногда Василий Дмитриевич, словно вспомнив что-то, вставал из-за стола, зажигал фонарь и шел к крытому переходу в безмолвный, погруженный в глубокий сон Большой дом.
Он подходил к лестнице, ведущей на второй этаж, его рука привычно тянулась к одной из репродукций великих западноевропейских мастеров; осторожно, чтобы не разбить стекло, он снимал ее, приносил дочерям и сыну, садился за стол и начинал рассказывать.
Память у него была поразительная! Он так живо и подробно говорил о творчестве любого мастера, точно совсем недавно видел его произведения.
Сын, Дмитрий Васильевич, систематически записывал в толстую тетрадь высказывания отца об отдельных художниках, об искусстве. Несколько страниц он записал об Александре Иванове.
Василий Дмитриевич постоянно думал о любимом художнике, чье влияние прошло через весь его творческий путь. Как-то он написал Кандаурову:
«Я очень мечтаю съездить в Москву, посмотреть перед концом, который не за горами, Иванова и другие картины. В Москве теперь сосредоточено много галерей…»
Этому желанию Василия Дмитриевича не суждено было сбыться.
33. Последние годы
Имя Василия Дмитриевича Поленова дорого новой России не только как имя одного из крупнейших представителей русской художественной культуры, но и как имя человека, весьма рано поставившего перед собой задачи распространения этой культуры в широких массах…
В программу нашей партии поставлено требование сделать искусство, служившее до сих пор только высшим классам, достоянием широких масс, и в этом деле (мы никогда не забудем этого) мы всегда являемся продолжателями того пути, на который первым столь уверенной стопой вступил Василий Дмитриевич…
А. В. Луначарский. Из поздравительного письма от имени Наркомпроса
Приближалось 1 июня 1924 года — день восьмидесятилетия Василия Дмитриевича. Родные и врачи опасались, как он перенесет неминуемое волнение, связанное с празднованием юбилея.
В Третьяковской галерее была организована выставка его произведений. Сам он в Москву на торжественное заседание приехать не смог. Но старые друзья, знакомые и родные прибыли в Борок. Было получено множество поздравительных писем и телеграмм от учреждений и частных лиц, в том числе от художников Репина, Васнецова, Нестерова, Остроухова.
Репин прислал телеграмму и одновременно написал Остроухову:
«Вот к Поленову в Бёхово я бы поехал с большой радостью, но невозможно. Как я рад, что Поленов здоров и бодр — молодец, молодец… Я бесконечно жалею, что не побывал у них в Бёхове. У него было бы что посмотреть, начиная с дома и построек. Ведь он архитектор, да еще какой… недаром мужики-бёховцы называли его „Василий Дмитриевич — строитель…“»
День юбилея был жаркий, солнечный. Василий Дмитриевич, в белой блузе, с белой головой, под руку с дочерью Наташей вышел на крыльцо встречать депутации взрослых и детей с цветами и адресами. Все были одеты в белые платья. Из Тарусы прибыл хор любителей и запел его романсы. Дряхлость художника словно исчезла. Он весь преобразился.
— Я слышу музыку! Прекрасно слышу. А я думал, что совсем оглох! — воскликнул он. — Мне очень полезен юбилей: я помолодел на десять лет!
Вышло два постановления Совета Народных Комиссаров РСФСР. В одном из них Василию Дмитриевичу и его семье было предоставлено «право пожизненного пользования усадьбой Борок»; в другом: «В ознаменование выдающегося значения деятельности художника Поленова В. Д. в истории русского искусства» ему было присвоено звание народного художника. Это звание он получил вторым после Касаткина>[22].
Теперь нужно было, чтобы музей приобрел известность.
Первая экскурсия учителей из Серпухова была 15 июня 1913 года. Эта дата и считается днем открытия музея.
В начале революции приходили и приезжали смотреть музей только из ближайших сел, из Тарусы. Потом начали прибывать на пароходах экскурсии из других мест. Слухи о замечательном музее на берегу Оки росли, ширились. Все больше народу приходило смотреть его ценности.
Василий Дмитриевич любил показывать сам. Волнуясь и задыхаясь, он разъяснял историю той или другой вещи или картины и говорил так увлекательно, что посетители уходили очарованные. В дни болезни его заменяли дочери.
Экскурсии бывали больше летом. А зимой Василий Дмитриевич окружал себя книгами. Когда из Москвы приезжали гости, он много и с жадностью говорил с молодыми друзьями…
Повесть о создании единого Московского государства. В книге рассказывается о политических событиях на Руси, о жизни и быте людей того времени.
Это произведение — плод творчества многих лет писателя Сергея Голицына, одного из представителей знаменитого княжеского рода Голицыных.Удивительная память Сергея Голицына возвращает читателям из небытия имена сотен людей, так или иначе связанных с древним родом.Русский Север, Волга, Беломорстрой — такова неполная география «Записок» картины страшной жизни Москвы второй половины 20-х годов, разгул сталинских репрессий 30-х годов.Воспоминания правдивы, основаны на личных впечатлениях автора и документах тех далеких лет, наполнены верой в победу добра.Эти воспоминания не предназначались для советской печати и впервые вышли в свет в 1990 г.
Ребята из школы-интерната решают не разъезжаться на лето, а провести каникулы вместе, раскинув палаточный городок под Москвой. Но где взять столько палаток? Как сложить печь для приготовления пищи? И кто будет руководить оравой мальчишек и девчонок?Сорванцы будут сами строить городок. И руководить собой будут тоже сами! А что из этого получится, вам расскажет повесть Сергея Голицына.
Приключенческая повесть об одном пионерском отряде, который отправился летом путешествовать и неожиданно остался без начальника похода.Что делали ребята, какие интересные события с ними происходили, что им удалось найти, кого поймать — обо всем этом вы прочитаете в книге.
Приключенческая повесть об одном пионерском отряде, который во время туристического похода занимался поисками пропавшей картины выдающегося художника. Вместе с изыскателями мы узнаем, можно ли убить сразу 3 зайцев, сколько можно съесть мороженого, какие роковые последствия могут произойти из-за непродуманной подмазки сковороды, раскроем тайну старой рукописи, которая поможет разыскать пропавший портрет.
В основу повести «За березовыми книгами» лег подлинный туристский поход московских школьников.В поисках таинственных березовых книг ребята во главе с автором этой книги, детским врачом, и молодым начальником похода проходят по Владимирской и Ярославской областям.Находят ли они березовые книги? Об этом вы прочитаете в повести. Но никогда в жизни не забудут ребята того, что им пришлось увидеть, испытать и узнать. И, быть может, этот поход сыграл решающую роль в выборе их будущей профессии — геолога, историка или археолога.
Кто такие интеллектуалы эпохи Просвещения? Какую роль они сыграли в создании концепции широко распространенной в современном мире, включая Россию, либеральной модели демократии? Какое участие принимали в политической борьбе партий тори и вигов? Почему в своих трудах они обличали коррупцию высокопоставленных чиновников и парламентариев, их некомпетентность и злоупотребление служебным положением, несовершенство избирательной системы? Какие реформы предлагали для оздоровления британского общества? Обо всем этом читатель узнает из серии очерков, посвященных жизни и творчеству литераторов XVIII века Д.
Мир воображаемого присутствует во всех обществах, во все эпохи, но временами, благодаря приписываемым ему свойствам, он приобретает особое звучание. Именно этот своеобразный, играющий неизмеримо важную роль мир воображаемого окружал мужчин и женщин средневекового Запада. Невидимая реальность была для них гораздо более достоверной и осязаемой, нежели та, которую они воспринимали с помощью органов чувств; они жили, погруженные в царство воображения, стремясь постичь внутренний смысл окружающего их мира, в котором, как утверждала Церковь, были зашифрованы адресованные им послания Господа, — разумеется, если только их значение не искажал Сатана. «Долгое» Средневековье, которое, по Жаку Ле Гоффу, соприкасается с нашим временем чуть ли не вплотную, предстанет перед нами многоликим и противоречивым миром чудесного.
Книга антрополога Ольги Дренды посвящена исследованию визуальной повседневности эпохи польской «перестройки». Взяв за основу концепцию хонтологии (hauntology, от haunt – призрак и ontology – онтология), Ольга коллекционирует приметы ушедшего времени, от уличной моды до дизайна кассет из видеопроката, попутно очищая воспоминания своих респондентов как от ностальгического приукрашивания, так и от наслоений более позднего опыта, искажающих первоначальные образы. В основу книги легли интервью, записанные со свидетелями развала ПНР, а также богатый фотоархив, частично воспроизведенный в настоящем издании.
Перед Вами – сборник статей, посвящённых Русскому национальному движению – научное исследование, проведённое учёным, писателем, публицистом, социологом и политологом Александром Никитичем СЕВАСТЬЯНОВЫМ, выдвинувшимся за последние пятнадцать лет на роль главного выразителя и пропагандиста Русской национальной идеи. Для широкого круга читателей. НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ Рекомендовано для факультативного изучения студентам всех гуманитарных вузов Российской Федерации и стран СНГ.
Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .
Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.