Солнечная девушка - [14]

Хотя Мэтт словно и не замечал ее руки, Эбби была очень удивлена, когда обвила пальцами его рукав и почувствовала, как напряжены его мускулы. Она-то думала, что босс чрезмерно занят миллионными сделками и ему не до тренировок. Она явно ошибалась – он находит такую возможность. Его тело в прекрасном состоянии и мышцы достаточно накачаны.

В первый раз она удачно справилась с ролью хозяйки на приеме и не таяла от слабости при каждом его взгляде, но это далось нелегко.

– Мои приемы для иностранных поставщиков отличаются от тех, что я устраиваю для постоянных клиентов из Штатов, – пояснял Мэтью, когда они направлялись на вечернюю встречу в «Четыре времени года».

За окнами лимузина мелькали яркие огни Бродвея и Таймс-сквер, в этом было что-то чувственное, и у Эбби вновь перехватило дыхание. Город может быть чувственным, нетерпеливым, возбуждающим… хотя и не способен пробрать до самого нутра, как мужчина, подобный Мэтью Смайту.

– Дайте подумать, – сказала она, стараясь говорить ровным тоном и глядя в окно машины. – Вечером все будет иначе: они попытаются соблазнить вас.

Мэтт странно взглянул на нее.

Эбби поморщилась. И зачем только она употребила это слово? Соблазнить. Оно наводит на опасные мысли. Возможно, на ее подсознание подействовало обаяние города? Или, она не может унять мысли о новом боссе в раздетом виде… из-за мускулов, которые ощутила под одеждой?

– Думаю, соблазн – точное сравнение, – Мэтт еще раз мельком взглянул на нее, прежде чем вновь уставиться на экран монитора. Похоже, он не заметил ее смущения. Компьютер соединялся с модемом, как успел объяснить он, что позволяло связываться с любым офисом, а также клиентами и поставщиками по всему миру.

– Вечером вице-президент австрийской фирмы предложит нам для продажи свои продукты. Я уж почил сделку с такой же фирмой, обосновавшейся в Мюнхене, но не удовлетворен качеством их товара.

– Так почему же устраиваете для него прием вы, а не наоборот? – удивилась Эбби. Отпечатав еще несколько предложений, Мэтт откинулся на кожаное сиденье и посмотрел на нее с важным видом.

– Я не позволяю, чтобы за меня расплачивались, – сказал он. – Это одно из моих правил.

Она нахмурилась.

– Почему же?

Он пожал плечами, словно это было неважно.

– Ни я сам, ни мои подчиненные не принимают подарки. Если кто-нибудь из клиентов пришлет вам нечто большее, чем скромный букет, следует тотчас же отправить подарок назад со словами вежливой признательности.

– Понятно, – проговорила она, хотя на самом деле не поняла причину и отнесла это за счет его эксцентричности.

Обед в «Четырех временах года» был обставлен со вкусом и ненавязчивой импозантностью. Посреди огромной гостиной сверкал зеркальной поверхностью бассейн, освещаемый лампами, укрепленными на потолке. Места располагались лицом к центру, что напоминало зрительный зал в театре. Элегантно одетые официанты были как бы на cцене. Пара, сидевшая с Мэттом и Эбби за одним столом, почти не говорила по-английски и явно предпочитала немецкий, который Мэтт знал прекрасно.

– Ich spreche ein bitte, – извинилась Эбби на ломаном немецком в начале разговора. На память приходили только отдельные фразы из уроков иностранного языка в колледже.

Мэтт сказал что-то гостям по-немецки и перевел ей.

– Я объяснил им, что ты недавно работаешь в нашей компании.

Он прикрыл ее руку своей, словно демонстрируя особый характер их отношений.

До фрау Греммель, хорошенькой блондинки с живыми глазами, видимо, не дошло. Она проводила взглядом снующих официантов и уставилась на Мэтью с особым интересом. Неосознанно Эбби перевернула ладонь, сцепив пальцы с пальцами Мэтта, будто обозначая свои владения. Она почувствовала, как рука его вздрогнула в ответ, и поняла, что захватила босса врасплох. Прекрасно, подумала она, мужчину порой полезно встряхнуть.

Он хотел освободить руку, но она сжала пальцы, не сильно, только чтобы подразнить его. Если бы он позже спросил, почему она так поступила, она бы ответила, что просто забавлялась. В глубине душе ей доставляло одинаковое удовольствие и смущение Смайта, и разочарование прекрасной фрау.

Мэтт, хоть убей, не мог припомнить, что же он заказывал на обед. Он слегка кивнул, когда официант поставил перед ним жареного цыпленка. Его восприятие, похоже, замедлилось. Уставившись на кушанье, он чувствовал, как Эбби убрала руку, чтобы взять вилку и воткнуть ее в толстый кусок первоклассной грудинки в собственном соку. На миг комната поплыла в голубой дымке, и он чувствовал, что его руке становится холодно в том месте, где Эбби держала свою руку.

Наблюдая за спокойным выражением ее лица и невозмутимым взглядом кофейных глаз, когда она отправляла в рот первый кусок розовой говядины, он решил, что положить свою руку на его – для нее ничего не значащий жест. Но сцепление пальцев, малейшee движение которых изрядно взволновало его, а прикосновение шелковистой кожи словно током отдавалось в его теле, о чем-то говорило. Он никак не мог прийти в себя. Невозмутимость же Эбби оставалась непробиваемой.

Вполуха слушая Греммеля, который перечислял широкий ассортимент предлагаемых его фирмой кондитерских изделий, Мэтт все поглядывал на изящную фигурку справа от него. Эбби усердно налегала на грудинку, откусывая понемногу, но поглощая с большим усердием.