Солнце в крови. Том первый - [84]

— Спокойно, Кейдар, — сказал один из них. — Не делай глупостей. Кое-кто хочет задать тебе пару вопросов.

Приезжий пожал плечами с видимым равнодушием и сел в подъехавший черный лимузин с занавесками на окнах. И для всего мира Кейдар исчез, растворился, растаял в пространстве, словно его и не было никогда. А он очутился в холодном сыром каземате площадью в три квадратных метра. В этот каменный колодец с трудом втиснули железную койку. Даже для тумбочки здесь не было места. Здесь можно было биться на полу в припадке отчаяния, проклинать небеса, взывать о милосердии — все равно никто не услышит. Звуки поглощаются камнем.

Узника лишили книг, газет, радио, права переписки, любой связи с внешним миром. Он не мог подать близким весточку о себе. И неоткуда было ждать помощи. Не на что было надеяться. Он словно провалился в темный, бесконечный, медленно вращающийся туннель, в котором уже не было разделения на дни и ночи. Узник Икс, без прошлого и без будущего. Родственники его оплакали. Друзья забыли. Единственная реальность — жесткий, страшный в своей беспощадности поединок со следователями. Но и он велся с перерывами. Все реже и реже. Все чаще из глубин души накатывала волна хихикающего мрака, и лишь благодаря огромной воле и мощному интеллекту безумие не смогло поглотить его.

На стене своей камеры он нацарапал: 2+2=4.

— Это была формула жизни, — вспоминал Кейдар много лет спустя. — Следователи, как ни бились, не смогли заставить меня изменить последнюю цифру этой формулы на «5».

Два года провел Кейдар в таких условиях, а затем военный суд приговорил его к пожизненному заключению.

После приговора узника перевели в обычную одиночку, показавшуюся ему раем. Разрешили переписку и книги. Можно было жить.

Прошло еще пять лет, и Кейдар очутился в общей камере. Увидел людей. И все эти бандиты, воры, наркоманы и террористы долго казались ему ужасными симпатягами.

Мы и сегодня толком не знаем, за что заплатил Кейдар столь высокую цену. Прошло уже почти сорок лет, но лишь сгущается мрак, окутывающий эту тайну. Развеять его мог бы сам Кейдар, но выйдя на свободу, он не пожелал продолжить поединок с системой.

Женился. Уехал в Америку. Начал новую жизнь. И хранит молчание. Нам же известно немногое. Мы знаем только, что Мотке Кейдар был агентом израильской разведки, и на него возложили ответственность за так называемое «Гиблое дело» — провал израильской разведывательной сети в Египте в 1954 году.

Кейдар утверждает, что его сделали козлом отпущения.

* * *

Родился Кейдар в Польше. В Израиль прибыл уже подростком. Жил в Хадере. С детства отличался страстным, ищущим, беспокойным складом души. Любые рамки казались ему тесными. Любые ограничения раздражали. Сжигавшая его внутренняя лихорадка выражалась в непрерывном поиске. В этом человеке не очень удачно совмещались разносторонние способности. Развитый интеллект, страсть к риску, упрямое своеволие, жалость и жестокость — все эти качества не мог сплавить в единое целое его ум, пытливый, но не основательный, лишенный организующего начала, склонный к авантюрам.

В преступный мир он попал, по-видимому, из чистого любопытства. Его привлекало не само преступление, а его атрибуты. Нравилось оставлять в дураках полицию, играть в покер с правосудием.

В декабре 1950 года Кейдар был арестован по подозрению в убийстве водителя такси Хаима Липскера и вскоре освобожден из-за отсутствия улик. Полиция была убеждена, что это Кейдар организовал ограбление банка в Афуле. Но доказать ничего не могла. Его арестовывали и выпускали. И снова арестовывали. Он же, как бы играючи, парировал все попытки предъявить ему хоть какое-нибудь обвинение.

Наконец, Кейдаром заинтересовался известный социолог, доктор Давид Руди. Его поразило отношение Кейдара к жизни как к неизвестно кем поставленному эксперименту. Социологу очень хотелось приручить этого великолепного и опасного зверя.

— Хватит дурака валять, — сказал он однажды своему подопечному. — Я нашел тебе работу.

Кейдар поморщился.

— Напрасно старались, доктор.

— Не торопись, посоветовал Руди. — Я нашел работу, для которой ты создан. Она требует риска, точного расчета, выдержки и умения носить маску. Тебе придется рисковать жизнью и, если понадобится, убивать. Но на службе у государства. Ты будешь работать в разведке.

Кейдар согласился, не раздумывая, и доктор Руди свел его с начальником военной разведки Иехошафатом Гаркави.

Это знакомство обошлось Кейдару в 17 лет жизни…

* * *

Освободившись, Кейдар не искал справедливости, не пытался добиться реабилитации. Его предупредили, что любая подобная попытка будет равнозначна разглашению государственных секретов. А за это его вновь отправят туда, где начались его тюремные злоключения.

Но прошло тридцать лет, и Кейдар нарушил обет молчания. Рассказал кое-что дотошным израильским журналистам, которые, если надо, доберутся и до самого Вельзевула, чтобы взять у него интервью.

Итак, рассказывает Кейдар: «Не я изобрел идею трансфера. Ее успешно применил на практике Сталин в самом конце Второй мировой войны. Я всего лишь изложил в письме к Голде содержание беседы, которая произошла у меня с арабским националистом Хасаном Ясином, человеком чистым и порядочным. Было это года через два после Шестидневной войны, когда я уже попал из одиночки в общий котел. Очутившись в новой обстановке, я первым делом спросил: