Я смотрю на него, как будто из меня вышибли весь дух. Он угрожает мне. Я пытаюсь что-то сказать, но сил не хватает даже рот открыть. И Аарон уходит, на его месте остается коробка с телефоном. Я опускаюсь на траву, прижимая колени к груди, слезы катятся из глаз. Я в какой-то западне. Майкл… Мысленно я тянусь к нему за поддержкой.
* * *
Не могу поверить, что она исчезла. Касси не могла так со мной поступить. И, черт возьми, она не отвечает ни на звонки, ни на письма. Я даже не знаю, где она живет или кого-то, кто мог знать, где она. Касси…
* * *
Поток слез усиливается от увиденного. Он пытается найти меня. Я тянусь к коробке, вытаскиваю телефон и набираю номер телефона лучшего друга Майкла.
— Да, — он снимает трубку после трех гудков.
— Альберт, — я пытаюсь вытереть слезы. К моему удивлению он узнает меня.
— Боже, Касси, — шепчет он в телефон. — Куда ты делась? Майкл не находит себе места.
— Мне пришлось уехать, — с трудом выдавливаю я из себя.
— Куда приехать за тобой? — его голос становится нормальным.
— Никуда не нужно ехать. Это дела семейные, и вернуться я не могу.
— Но Майкл…
— Передай Майклу, что наше путешествие закончилось, и попроси его не искать меня. Хорошо?
Я нажимаю отбой, не дожидаясь ответа. На душе тяжело, но я пытаюсь взять себя в руки.
— Вот ты где, — Кейси подходит и садится рядом. — Аарон, как с цепи сорвался, — она смотрит на меня. — Угадай, из-за кого?
Она пытается меня рассмешить, а из глаз бегут слезы. Кейси обнимает меня, и я кладу голову ей на плечо.
— Касси, тебе придется отпустить его, — мягко просит она.
— Подрыв принципов, изменить себе, променять свободу выбора ради того, чтобы стать такой же, как эта мисс Клер… — мой голос затихает.
— Ты тоже заметила.
— Что именно?
— Она влюблена в Аарона, и явно желает большего, чем пост учителя.
— Ну, теперь все стало на свои места, — язвительно произношу я. — Я-то думала, что Клер просто болеет своей работой.
Кейси смеется.
— Ты слишком хорошего мнения о людях, — говорит она, поглаживая мои волосы. — С каких пор ты отращиваешь их?
— Майклу нравится. Говорит, так я более женственна, — я улыбаюсь воспоминаниям, но затем улыбка увядает.
— Он прав, — она затихает. — Пойдем поедим? Моя сестра всегда решала душевные проблемы горячим шоколадом и пончиками с вишневым джемом.
Я качаю головой.
— Я не хочу заходить к этим людям.
— Тогда я принесу сюда, или в твою комнату? — она ухмыляется. — У тебя ведь личная спальня.
Кесиди стащила с кухни все, что могла. Здесь и сок в пакетах, булочки с орехами и леденцы. Едим молча, я ушла в свои мысли, а сестра осматривает мою обитель. Коробки вынесли, на их место поставили кровать, рабочий стол, стул и пару шкафов — один книжный, другой для одежды. В углу стоят нераспакованные чемоданы.
— Помочь тебе с обустройством? — интересуется Кейси.
Я просто киваю. Думаю, в сложившейся ситуации с сестрой будет проще привыкнуть к этому бедламу. Возможно, я зря отказалась от соседа по комнате. В дверь стучат, я дергаюсь, а моя сестра в изумлении смотрит на меня.
— Привет, — в комнату заходит Аннабель. — Тебя не было на ужине, и я принесла вот это.
— Пончики! — я спрыгиваю с постели.
Кейси смеется, а Анна не понимает, что здесь творится.
Сестра махает на меня рукой, обращаясь к Анне.
— Не обращай внимания, — говорит Кейси. — Она обожает пончики.
Я выхватываю из рук девушки пакет и сажусь обратно на кровать.
— Это Аннабель, — представляю я ее сестре, откусывая восхитительное тесто. — Нас выгнали вдвоем с лекции по литературы.
— Ну, а я Кесиди, сестра этой полоумной, — усмехается Кейси, а я закатываю глаза и набрасываюсь на самый любимый десерт. Майкл всегда встречал меня ими… Майкл. Я заставляю себя не смотреть, чем он там занимается после моего звонка его другу.
Откладываю пакет с пончиками и принимаюсь раскладывать свои вещи. Девушки в тишине присоединяются ко мне, иногда переглядываясь между собой, но я не хочу акцентировать на этом. Через час все разложено по местам, и я начинаю двигать кровать к окну. Девочки и тут не заставляют себя ждать.
— Я, наверное, лягу пораньше, — говорю я.
Кейси целует меня в щеку.
— Увидимся утром.
Я киваю, и они уходят.
Не могу понять, что со мной произошло, но я впервые ощущаю себя разбитой, сломленной. И это пугающее ощущение заставляет меня опуститься на пол. Я тихо кричу, пока рыдания душат мое горло. И я понимаю, что это слезы не по Майклу, а по утраченной воле, я заперта в этой клетке. И нет выхода. Боюсь, что к концу семестра я утрачу себя окончательно и безвозвратно.
