Солдаты России - [214]

— Ты чего на меня уставился, как дохлый окунь, выпучив глазища? Что я тебе, баба, что ли?

— Да нет, так, Степан... Впервые заметил, что ты толковый человек.

— Ну, хорошо, что хоть заметил...

Глава седьмая

1

Вот и Париж...

Ефим с Ванюшей быстро нашли Фобург Сен-Оноре и вошли в портновскую мастерскую, которую содержал дядя Ефима Иосиф Пащенко. Старик крепко обнял племянника, видно было, что он обрадовался его приезду. Ефим познакомил своего дядю с Ванюшей. Старик позвал Шурочку. И вот появилась та, из-за которой произошел спор, — сероглазая украиночка с большой косой, уложенной на голове короной... Увидев Ефима, она бросилась в его объятия:

— О, как я рада, что ты приехал!

Явно смущенный, Ефим робко пробормотал:

— Вот познакомься, мой друг Иван Гринько...

— Здравствуйте, — медленно протянула она Ванюше свою руку.

Был вечер, и скоро мастерская закрылась. Пошли ужинать. Шура очень внимательно рассматривала Ванюшу и как будто нашла его приятным, а его грусть ей понравилась: она считала это признаком серьезности. За ужином выяснилось, что Ефим завтра же должен отправиться в Ля-Валь, он едет в служебную командировку, а вот Ваня останется на несколько дней в Париже. И Ефим прямо, без обиняков спросил дядю Иосифа, может ли Ванюша на эти дни остановиться у них.

— Конечно. — Дядя вопросительно посмотрел на Шурочку, она утвердительно кивнула. — Безусловно, Ваня может остановиться у нас. Шурочка познакомит его с Парижем.

Так легко, как было условлено, решился вопрос, и Ефим наутро вернулся в Плёр.

Весь день Шура была с Ванюшей. Ходили в Лувр, осмотрели собор Парижской богоматери, посмотрели Шанз'Елизе и Триумфальную арку. Поездили досыта в метрополитене. Наконец вернулись домой.

За ужином завязался разговор об Украине, этот разговор совсем сблизил Ванюшу с дядей Иосифом. Ванюша понравился старику, и было заметно, что это радовало Шуру.

Шура уступила Ванюше свою девичью комнату на третьем этаже. Лестница, по которой они поднимались, была крута и узковата. Ванюша следовал за Шурой. Грациозно шла перед ним хорошенькая девушка, ее стан слегка колыхался, но красивые ноги, обтянутые фильдеперсовыми чулками, твердо ступали на высокие ступеньки.

На душе у Ванюши было тревожно. Его угнетало нелепое обязательство, взятое перед товарищами. Нужно было доказать, на что он способен. С другой стороны, Шурочка прелестная девушка: полюбить такую и получить взаимность было бы действительно честью. Все эти мысли вертелись в голове Ванюши, и он не знал, на что решиться: прыгать с кручи в обрыв, рискуя разбиться, или отступить? «Пожалуй, прыгать», — решил он.

— Вот мы и пришли, — сказала Шурочка, открывая дверь своей комнаты. — Пожалуйста, занимайте мою кровать. — Она на минуту задумалась: — Правда, здесь еще никогда не спал мужчина, вы будете первый... Вот умывальник, вот шторы. — И Шурочка показала, как закрыть окно. — Садитесь. Моя пудра вам не нужна будет, и я ее заберу. Ну, спокойной вам ночи...

Он взял ее горячую руку и крепко пожал маленькие пальчики. Подумал: «Поцеловать или нет?» И... не решился.

— Доброй вам ночи и большое спасибо за такой уютный уголок, который вы мне уступаете.

— Бон нюи! — сказала она и ушла.

В воскресенье Шура с Ванюшей поехали на дачу ее брата Жана. Сюзанна, жена брата, их радостно встретила. Она любила, когда приезжала Шурочка и возилась с ее мальчуганами. Их у нее было уже четверо, хотя старшему шел всего шестой год, С Шурочкой, по крайней мере на время, они развязывали ей руки, она могла заняться домашними делами, которых было всегда хоть отбавляй.

На этот раз с выводком ребят вместе с Шурочкой занялся и Ванюша. Он тоже любил детей и все время носил на руках годовалого Феликса. Это очень понравилось Шурочке, которая возилась с двухлетним Гастоном. Она обожала мальчишек, и они отвечали ей тем же.

Всей гурьбой пошли в ближайший лесок. Шура все время незаметно следила за Ванюшей, он ей определенно нравился, а любовь к ребятишкам еще более сблизила их. Ванюша так был занят Феликсом и его двумя старшими братьями, что забылся и не замечал отставшую от них Шуру. Это задевало ее за живое.

Появление в их компании веселого Жана только прибавило радости. Они пьянели от чистого, слегка кружившего голову лесного, крепкого, как вино, воздуха. Жан освободил от Феликса Ванюшу, и они все дальше углублялись в этот обжитый и до последнего деревца знакомый Жану лесок, весь исхоженный и истоптанный парижанами.

Вот и окраина леса. А там, за ручейком, начинается широкое поле. Старшие мальчуганы припустили резвей и перепрыгнули через ручеек. Ванюша и Шура, взявшись за руки, побежали к самому широкому месту, где по бережку зеленел камыш, и с разбегу тоже прыгнули. Шура инстинктивно крепче схватилась за Ванюшу, и он, осмелев, обхватил ее талию. Когда они очутились на другом берегу, их лица неожиданно соединились, и Ванюша крепко поцеловал Шурочку в пылающую щеку. Она отпрянула и широко раскрытыми глазами посмотрела ему прямо в лицо...

Вслед за ними, зажав под мышками своих карапузов, ручей перепрыгнул Жан. Выпустив малышей, он обхватил обеими руками Шуру и Ванюшу, как бы соединил их и поочередно крепко поцеловал.