Солдаты последней империи (Записки недисциплинированного офицера) - [19]

Прапорщик Вася «Шарон» также страдал от своей половины Эрны Адольфовны. Жена — немка, каждые выходные, по два дня, заставляла его делать уборку в квартире. Служил он «макаронником» лет пятнадцать, доносил свою первую шинель до состояния рогожи, за последующие он получал сукном и продавал. Как-то в мотовозе я сел на неё, Вася встал и оторвал полу. Столько плача было!

Работал он начальником ГСМ. Заправил меня бензином с водой. Опустил шланг пониже и зачерпнул с водой (кому положено, получали бензин сверху). Зимой в пустыне бак замёрз. Пока шли двадцать километров до жилья, мы с Егоркой успели договориться его убить. Я взял автомат, хоть по складу погонять, но он, как прознал, две недели на службу не показывался. Потом принёс банку спирта, передал через мужиков.

Бензин он в конце концов продал казахам. В смотровой люк вварил трубу, влил в неё ведро бензина и так замерял. Когда «Шарон» перевёлся в Джунгиз-Тюбе, хватились, — а в цистерне и дно прогнило.

Отдельная инженерная испытательная часть -

в просторечии в/ч тридцать четыре по двести. Наш полк формировался в Малой Вышире в 1941 г. каким-то капитаном. После первых боёв полк исчез из виду и объявился только в 1944 г. в резерве Главного Командования и начал свой боевой путь. Исторический формуляр полка поручил мне написать начальник штаба Абельгазин Карим Абельгазинович, кличка «Абель». Этот бред из 1941 г., написанный химическим карандашом малограмотными писарями никто не читал. Я написал заново. Формуляр был необходим, чтобы получить новое боевое знамя (прежнее истлело — обсыпался шёлк). После того, как Боевое Знамя части начало расползаться, оно перекочевало с поста № 1 в сейф командира полка. Когда пост убрали, все вздохнули с облегчением, особенно начальник штаба, финансист и дежурный по части. Уже не нужно было следить за тем, чтобы часовой на посту не уснул, некоторые садились на денежный ящик и кимарили.

Кроме истлевшего шёлка в сейфе командира полка хранились два пакета: красный и синий, а также металлическая печать с полным наименованием части, — ею на выборах опечатывали урны. В условиях планового хозяйства печати воинской части выполняли сугубо ритуальную роль, — что за справка без печати. Благо в «секретке» хранились дубликаты всех печатей. При отсутствии начштаба писарь заклеивал две палочки на запасной печати бумажкой и штамповал документы по указанию ответственного лица. У меня этих бланков и сейчас немеряно.

Самой ходовой гербовой бумагой среди солдат были всевозможные характеристики — рекомендации для поступления на гражданке. Этот бланк стоил сравнительно дорого, поэтому начальник клуба лейтенант Галкин решил и себе пополнить скудные лейтенантские доходы. Имея с детства талант резчика по резине и уголовные наклонности, он за час сварганил гербовую печать части из старого солдатского каблука. Копия полностью соответствовала оригиналу, кроме того, что на оригинале луч звезды вырезан криво, а Галкин, как и всякий профессионал, не терпел халтуры и сделал звёздочку правильной. На чём впоследствии и погорел.

И пошли гулять по городам и весям нашей необъятной родины всевозможные характеристики-рекомендации, с которыми в различные учреждения являлись самые отпетые. Это удовольствие стоило в пределах десяти рублей, Галкину начало хватать денег даже на кабаки. Своим поведением он привлёк внимание сослуживцев, кто-то донёс. Когда на клуб налетела проверка, проверяющие с изумлением обнаружили в верхнем ящике стола солдатский каблук с печатью.

В 1965 году за участие в войне наш Таллинский и Свинемюнденский полк был награждён орденами Кутузова и Суворова третьей степени — далеко не полководческими, ими награждали офицеров от командира роты до командира батальона. Я подозреваю, что в полк в это время попал кто-то из «блатных» и стребовал эти ордена. Прочие части на полигоне не имели и таких. Строители выползали с орденами «Знак Почёта», «Трудового Красного Знамени», ими же в основном награждали и офицеров, да ещё медалью за «Трудовую доблесть».

К сорокалетию Победы, в ознаменование боевого пути полка, кому-то пришла в голову идея, привезти в часть некоторое количество эстонцев. Альбомами с фотографиями пусков удалось соблазнить человек пятнадцать. Пока их везли два дня по пустыне, некоторые опомнились. Эстонцев бросили в карантин вместе с узбеками. Все они сразу же разучились говорить по-русски. Только один Баглушевич хотя и говорил по-эстонски, не смог отвертеться. По утру эстонцы встали в кружок и запели псалмы. Баглушевич объяснил, что они все — Свидетели Иеговы.

Но отцы-командиры были неискушены в вопросах вероисповедания. Тогда Баглушевич настучал в особый отдел, что у всех эстонцев родственники в Швеции, а у одного даже в Америке. Это подействовало: секретная часть осуществляет боевые пуски, а в ней обнаружилось сразу пятнадцать иностранных шпионов. Стали искать крайнего. Инициатором идеи оказался начальник штаба первой группы. С него и спросили за потерю бдительности. А эстонцев отправили назад, с перепугу даже в стройбат не загнали.

Я уже был в Киеве, когда наш полк опять отличился — признали новую власть. Художники на плацу нарисовали портреты членов ГКЧП, а в обед их свергли. Жаль, в полку танков не было, чтобы на Москву направить. Автоматы только в роте охраны, и на МАЗах до первопрестольной не доедешь. Кто-то из доброжелателей донёс, Руцкой прислал комиссию. Начальнику политотдела полковнику Белкину и начальнику управления полковнику Петренко какие-то штатские там же, на плацу, на глазах изумлённых офицеров, как в 1937 г. сорвали погоны и затолкали в машину. Правда часа через три выкинули. Горбачёв подписал указ о лишении обоих воинских званий. «Петреня» помер с горя. Как выразился Язов: «Старый дурак, чёрт меня дёрнул». Начальника полигона, генерала Крышко, я всё-таки пристроил на Украине начальником центра административного управления стратегическими войсками.