Солдаты неудачи - [22]

Тем временем комендант отвел нас к палатке, из которой чадил солярочный дым. Из недр палатки вылез сухонький, старенький контрактник со сморщенным загорелым личиком. Он был голый по пояс, сильно загоревший и покрытый сажей. Теперь наше войско комендант передал этому кухонному мастеру. Он представился Толиком — поваром командира бригады. С ним вместе на кухне ковырялся срочник Леха, с отсутствующим взором он машинально мыл тарелки в грязном чане. Второй срочник, пришедший со мной оказался Женька из третьего батальона, а контрактника звали Олег, он был поваром второго батальона. Обязанности наши состояли в обслуживании командирской кухни и столовой. Срочника Женьку сразу же поставили официантом, он должен был подносить тарелки командиру и его приближенным, я напросился на посудомойку, так как больше все равно делать ничего не умел, а таскать тарелки командиру это уж слишком. Олег понятно стал помогать Толику по стряпне. Толик из какого-то мешка достал нам белые нижние рубахи и объяснил, что теперь это будет наша униформа и если полковник М увидит нас без нее, то посадит в яму, как наших предшественников. Пришлось надеть исподнюю рубаху и идти на помощь Лехе. Леха по-прежнему стоял прямо, как лом проглотивший, и методично протирал тарелки. Из разговора с ним я узнал его удивительную судьбу. Оказалось, что он второй раз уже попал сюда на кухню. Здесь он начал свою службу в Чечне. Однако, через некоторое время у полковника М случился сильнейший понос, мучивший его несколько дней подряд. Угрюмо сидел в столовой грозный командир, размышляя над причинами подобного недуга. Женька же в это время расставлял на его столе тарелки с обедом. К его несчастью взгляд полковника упал на ногти Женьки с траурной каемкой. В болезненном мозгу командира вмиг сложилась логическая цепочка умозаключений. В траурных ногтях Женьки он увидел причину расстройства желудка. Тарелки полетели в горе вредителя, так коварно подорвавшего здоровье командира мотострелковой бригады выполняющей ответственную боевую задачу. Что последовало дальше нетрудно догадаться. Женька тут же был водворен в яму, откуда дня два спустя переведен в минометную батарею. А там судьба его сделала крутой вираж. Десантникам, которые должны были высадиться в горах, на усиление придали минометный расчет, в который входил Женька. В горах вертолет разбился. Причины толком никто не знал, Женька тоже ничего путного пояснить по этому поводу не мог, хотя из всех находившихся в вертолете живым остался он один. Причиной своего чудесного спасения он считал одетый бронежилет. При падении Женька все-таки повредил позвоночник. Отлежав некоторое время в госпитале Женька, несмотря на то что с трудом сгибался и не мог поднимать тяжести, комиссован не был, а снова попал на командирскую кухню. Теперь держали его на посудомойке, подальше от высочайшего взора. Моя задача заключалась в помощи Женьке в тяжелых работах, то есть я таскал ему воду. Всю грязную, но легкую работу Женька добровольно взвалил на себя.

Леха был человеком еще более занимательной судьбы. Он представлял из себя экземпляр грамотного, но несколько наивного молодого человека. Его родители умудрились приехать к нему и остановиться жить в чеченской семье в Гикаловском. Дальше все развернулось в духе того времени и реалий непонятной войны. Леха несколько раз наведывался в гости в дом, где находились родители, познакомился с хозяевами — чеченами и те стали склонять его к дезертирству. Надо заметить, что в ту пору дезертиры с чеченской войны объявлялись, чуть ли не национальными героями. Престижнее считалось бросить своих товарищей, чем честно выполнять настоящую мужскую работу. Кто не верит мне, почитайте свободную и демократическую прессу тех дней. Одним словом Леха решил стать очередным "национальным героем" и поддался на уговоры чеченов. Они обещали ему и его родителям устроить быструю и надежную доставку домой. Договорились, что Женька в уплату за их услуги оставит им свой автомат. В назначенный день он, взяв с собой автомат, и под покровом ночи пришел к гостеприимному дому. А там ждал его весьма неприятный сюрприз в виде поджидавших его боевиков. Родители были взяты заложниками, и быть бы Лехе и его легкомысленным предкам, поддавшимся уговорам "мирных чеченцев" вкупе со «свободной» прессой очередными рабами. К его счастью, за ним с самого начала следили «особисты», они то и арестовали всю гостеприимную семью и боевиков. Как часто было в то время, боевики и хозяева, вскоре разошлись, одни в горы, другие домой. Родители несостоявшегося дезертира, на чем свет стоит, кляня «правдивых» журналистов, вещающих о зверствах военных в Чечне и благородстве боевиков, уехали на родину, а сам Леха, прошедший в яме курс лечения от пацифизма, попал на кухню. Нет, худа без добра.

Олег просто был пьяницей, неоднократно и безуспешно кодированным дома от своего недуга. На кухню его отправил командир батальона, так как военная служба не смогла заставить Олега избавиться от пагубной привычки.

Наш начальник Толик оказался почти, что моим земляком, что нас как-то сразу сблизило. Он с самого начала начал службу личным поваром командира бригады. Был он уже стареньким для солдата — сорок лет. Мужичком он оказался добрым, склонным, как многие алкоголики, а на гражданке он им и был к философии и самоанализу.