Солдаты неудачи - [21]

После обеда вместе с ребятами заварили душистого, ароматного чая. Я почти счастлив, если бы только не страх, страх перед летящим снарядом, запавший в душу.

Все проходит, прошел и страх и боль. Спустя несколько дней осколки вылезли из нарывов. Барабанная перепонка заросла, многое забылось, а вот этот праздничный обед помню уже несколько и наверное буду помнить всю оставшуюся жизнь.

ПРАПОЩИКИ ЗАЛЕТЧИКИ

Хмурым дождливым утром разведка рассаживалась на броню. Предстояло опять идти впереди колонны, которая тронется несколькими часами позже. Выезжаем как обычно двумя машинами. БМП стоят наготове. Сейчас, наверное, тронемся. Откуда ни возьмись, появляется Юрка — срочник и с ехидной улыбкой на грязном лице сообщает, что с нами в разведку пойдут три прапорщика, которые сидят в яме. И якобы

Командир бригады приказал никакого оружия кроме гранаты и «мухи» им не выдавать. А наказаны они так за то, что по пьянке издевались над срочниками, своими подчиненными. А сами прапорщики с ПХД (кухни).

История эта выглядела малоправдоподобной, хотя, да пьянка прапорщиков с последующим беспределом имела места и вроде бы виновные действительно сидели в яме, но что бы вот так их отправят с разведкой почти без оружия выглядело фантастичным. Не сорок первый год же в конце концов.

Однако слова Юрки подтвердились буквально через мгновение. В сторону нас нестройной колонной, с трудом передвигаясь по вязкой глине, двигались трое небритых прапорщиков с сизыми носами, ведомые

конвоиром из комендантского взвода. Грешники поеживались и кутались в бушлаты. Конвоир подвел своих подопечных к командиру разведроты, и тот распределил внезапно свалившееся на его голову подкрепление по машинам. Прапорщикам действительно было выдано по «мухе» и две гранате. Двое прапорщиков разместились на первой машине, а третий сел на нашу машину. В "падшем ангеле" я с удивлением узнал своего бывшего командира огнеметного взвода. Он командовал нами несколько дней, после чего был переведен начальником столовой. Вот так встреча. Бывший командир подтвердил сказанное Юркой, при этом подчеркивал, что он лично попал в яму случайно, а били срочников и стреляли над их головами из автомата те двое других прапорщиков. Думается, что те двое рассказывали и про него нечто подобное. Каким-то образом про их пьяные забавы узнал командир бригады и вот итог — после трех суток в яме они отправлены на такое исправление. В качестве альтернативы им было предложено возбуждение уголовного дела за злоупотребление служебным положением и превышение власти. Прапорщики единодушно выбрали первое.

Когда БМП подъехали к нужному место, и мы спешились, командир разведроты распределяя группы и ставя задачи, дал указание поставить прапорщиков впереди, сразу же за сапером. Патроны всем дослать в патронник, саперу и разведчику идущему следом за прапорщиком снять предохранитель и с ехидной усмешкой пояснил: в случае чего мочите сразу прапорщиков. Кандидаты на мочение угрюмо поплелись пешком впереди разведгрупп.

Ходили прапорщики-залетчики с разведкой где-то около недели. Ничем особым себя не проявили, да и боев больших не было, а в тех мелких перестрелках постоянно прятались. На третий день, когда появились раненые, прапорщикам, как твёрдо вставшим на путь исправления, выдали автоматы. А через четыре дня после этого сочли их исправление оконченным и грешники были вновь допущены в свой рай, то есть кухонное и складское хозяйство.

КОМАНДИРСКАЯ КУХНЯ

Солдатская мудрость рекомендует держаться подальше от начальства и поближе к кухне. А мне вот случилось попасть на кухню и при этом ближе некуда к начальству — на личную кухню командира бригады полковника М., слывшего большим бабником и самодуром.

Случилось это знаменательное событие летом 1995 года. Это было время после Буденовска, и активность наши войска не проявляли. Наступило очередное непонятное и одностороннее перемирие. Огнеметный взвод, в котором я служил, за ненадобностью убрали с блокпоста у Гикаловского, где мы неплохо, в общем-то, проводили время, охраняя тылы бригады и сопровождая колонны в Грозный. Теперь началась рутинная служба в хим. роте, состоявшая из караулов и работ. Уборок и окапывания и прочего армейского время провождения. Через пару недель от такой жизни я дико заскучал, не могла развеять тоску и водка, которую иногда привозили водители водовозки. Однажды, будучи в угрюмом расположении духа, я обратился к командиру роты с просьбой перевести меня в пехоту. Ротный конкретно ничего не пообещал, но и не отказал в моей просьбе.

Прошло несколько дней. Однажды утром придя с совещания, командир роты повел меня на ЦБУ (центр боевого управления). На вопрос, зачем мы туда идем, ротный сказал, что я же сам хотел перевестись из роты, вот и дождался. На ЦБУ мы подошли к коменданту, возле которого уже стоял солдат-срочник и какой-то дядя — контрактник алкогольной внешности. Ротный без всяких объяснений передал меня коменданту и быстро удалился. И тут выяснилось, что перевели меня не в пехоту, как я просился, а на кухню к командиру бригады. Известие сие повергло меня в уныние. Я тогда только начинал службу и жаждал романтики, а тут на тебе — кухонным работником. Мысли эти высказывать вслух я не стал, но твердо решил при первом же случае вырваться оттуда.