Солдаты милосердия - [36]
Раздался стук в окно со стороны огорода. Это пришла Шура. Она потеряла меня. Я же утром должна была вернуться после дежурства. О случившемся рассказал ей старшина.
— Безобразие! — кричит она. — Сейчас пойду к начальнику разбираться. Ты же здесь промерзнешь!
— Что ты, Шурочка. Я уже нагрела место — жарко стало. Не расстраивайся. И к начальнику не ходи. Лучше принеси-ка мне побольше бумаги. В штабе у Клавы попроси.
— Держи вот.
Она подала мне два котелка с горячим обедом и через маленькую форточку протиснула мой полушубок.
— Вот видишь, — говорю ей, — даже лучше, чем на курорте. И обед горячий подан — в столовую не идти за километр. А на губе тоже надо побывать, хотя бы раз в жизни, как посоветовал старшина.
По прибытии в Белиловку с первых же часов мы поняли, что и здесь не так-то спокойно и безопасно. Вражеская артиллерия била из дальнобойных орудий в сторону населенных мест, которые фашисты оставили. Нет-нет да просвистит снаряд и ухнет. К счастью, чаще были недолеты или перелеты, но иногда страдали хаты, были жертвы среди местного населения.
Вот сижу и прислушиваюсь. Опять, наверное, скоро полетит очередной снаряд.
Письма, письма… Сколько бы их ни было, всегда долгожданные. С замиранием сердца развертываешь каждый полученный листочек, словно там заключалась вся наша жизнь.
Только вот вести из дома приходили нерадостные. Тяжело и голодно жилось в тылу. Сестры спрашивали, можно ли поменять мое новое пальто на картошку… Невозможно было читать равнодушно такие строчки:
«Когда не привозят в магазин хлеб, нам выдают по сто двадцать граммов муки. И если нестерпимо хочется есть, мама раскладывает нам на блюдечки по чайной ложке муки и мы слизываем понемногу, чтобы успокоить голод. А нам все время хочется есть… Мама ходила в поле за мороженой картошкой, собирала прямо из-под снега. Дома пекла из нее лепешки. А сейчас в поле идти не может. Болеет. Врачи говорят, что ее придется положить в больницу…»
Оказалось, пока шло письмо, мать уже несколько дней лежала в больнице. И без того скудный паек хлеба и других продуктов она отдавала дочерям. «Они учатся, — думала она, — их надо кормить. А я как-нибудь переживу». Но как-нибудь не обошлось. Ослабленный организм не выдержал. У нее начался голодный отек. Потом она упала без сил и потеряла сознание.
Целыми днями под окнами больницы стояли и голосили девочки. Глядя на них, не могла удержаться от слез и лечащий врач. Она уводила детей на кухню и просила их накормить, а сама снова возвращалась к больной, которая третьи сутки не приходила в сознание.
Учитывая безвыходное положение в семье, телеграммой за подписью врача был вызван отец.
Больная лежала еще без сил, не в состоянии подняться с постели, но на душе стало легче.
Вот такие невеселые события происходили дома, в далеком тылу.
Ночь под замком прошла беспокойно. Слышала, как просвистело несколько снарядов и поблизости где-то бомбила вражеская авиация. А чуть забылась, приснилась гроза. Увидела себя на той высокой горе, что тянется вдоль деревни. Там сильный ветер разваливал суслоны и разносил по полю снопы сжатой пшеницы. Я их подбирала и приставляла друг к другу, а они снова падали. Мне было страшно от молнии и сильного грома и очень холодно от ветра…
Когда очнулась, увидела, что полушубок лежит на полу, а в палате, как в холодильнике.
Вскочила. Сделала несколько физических упражнений, чтобы согреться. Подошла к окну, где стоял котелок с водой. Хотела умыться, но вода покрылась коркой льда.
«И умыться отставить придется», — размышляю, поглядывая в окно.
Напротив остановился начальник. Не сразу поняла, что он разговаривает со мной, размахивая руками.
— Что ты тут делаешь? — кричит он.
— Под арестом сижу.
— Хватит дурака валять. Не на курорт приехала!
— Трое суток еще не прошло.
— Я тебе дам трое суток! — погрозил он и ушел.
Тут же прибежал старшина и освободил меня из-под замка.
— Ха-ха, ну как? — встретил Темкин.
— Вообще-то это издевательство над невиновным, товарищ начальник. Но я сутки отдохнула не хуже, чем на курорте. Главное — не ходила в столовую за километр. Меня кормили горячими обедами через форточку.
— Ах, разбойники! Учту в следующий раз, — смеялся он.
— Следующего раза не будет.
— Посмотрим. А пока иди в штаб. Помоги Клаве с отчетом.
Когда начиналась эвакуация раненых и подготовка к передислокации, наступала горячая пора в штабе. Здесь парадом командовала Клавдия Степановна Еговцева. В штабных делах у нее был полный порядок. Каждая бумажка знала свое место. Хозяйка была аккуратной, исполнительной и очень справедливой.
Клавдию Степановну все мы считали идеальным человеком во всех отношениях. Она словно примагничивала к себе людей. С ней всем было хорошо, весело, интересно. Как бы мы ни были загружены делами, она умела распределить время так, что мы успевали поболтать и посмеяться, побегать друг за другом вокруг столов, несмотря на крик начальника.
— Делать вам нечего, что ли? Разыгрались, как дети!
— У нас заскок в мозгу от этих цифр, — смеется Клава.
— Я вам покажу заскок! — добродушно улыбается Темкин.
И снова статистика, формы…
Самым тяжелым занятием в штабе было писать похоронные извещения на умерших.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».