Солдаты милосердия - [32]
Бывало и так, что на каком-то участке фронта полевой госпиталь оказывался впереди медсанбатов, тогда сюда поступали все раненые непосредственно с поля боя и независимо от профиля ранения.
Требовалась четкая оперативность: скажем, нуждающихся следовало оперировать в течение первых трех суток после ранения. И медработники не могли не придерживаться этих правил, понимая, что значат промедление, запоздалая обработка раны, когда от загрязнения начинают воспаляться и ткани, а от прикосновения скальпеля они становятся более болезненными. Да и заживление таких ран затягивается. И медработники в любой обстановке, не прячась от бомб и снарядов, прилагали максимум усилий в борьбе за жизнь каждого пострадавшего. Ведь врачу совсем не просто было написать в истории болезни: «Умер от ран, полученных при защите Отечества…» Мы долго помнили каждого, переживали, думая и о тех, кто ждал их дома.
Со временем коллектив стал привычнее и быстрее справляться с заданием, хотя условия работы не становились легче. За короткое время и молодые неопытные врачи окрепли. От мелких хирургических обработок ран перешли на более сложные и полостные операции. Медицинские сестры овладели техникой переливания крови и внутривенных вливаний, потому что поступала масса раненых, потерявших много крови.
Кровь требовалась всегда. Постоянно чувствовался недостаток в консервированной, и потому более половины работников госпиталя стали донорами, в любое время готовы были помочь пострадавшим.
Конечно, невозможно было обеспечить всех нуждающихся, да и персонал надо было беречь. Но мы не щадили себя, чтобы спасти раненого. И при необходимости сдавали кровь раньше положенного срока, за что получали выговор от ведущего хирурга.
Словом, все наши силы и умение были направлены на оздоровление фронтовиков. И, наверное, заслуженно организационная и лечебная работа коллектива не раз была отмечена комиссией главного санитарного управления. А на одной из фронтовых медицинских конференций 1-го Украинского фронта, летом сорок четвертого года, обращалось внимание на правильно поставленную работу и лечение в газово-гангренозном отделении нашего госпиталя. Кроме того, на конференции демонстрировались модели различных гипсовых повязок, от простых лонгетов до сложных кокситных, в которые укладывались раненные в бедро с повреждением костей и суставов. К этому времени уже широко стали применять гипсовые повязки. Они придавали удобное положение конечности, создавали надежную неподвижность сустава, что помогало лучшему и быстрейшему заживлению. А главное — в них легче было переносить дорогу во время эвакуации, чем в громоздких деревянных шинах.
Приятно было узнать нам о том, что наши гипсовые модели по прочности и аккуратности на конференции были признаны лучшими, и о том, что приказом вышестоящего командования госпиталь Темкина отнесен к ряду лучших госпиталей 38-й армии.
Некоторое время спустя майора Темкина наградили орденом Отечественной войны и присвоили звание подполковника. Врачи и сестры тоже получили повышение в звании. Все сестры стали старшинами. Большую группу медработников наградили орденами и медалями.
Каждый старательно выполнял свое дело, будничное, но необходимое. У заведующей аптекой лейтенанта Рудиной была всего одна-единственная помощница — Надя Жукова, а работы невпроворот. Ревекка Абрамовна Рудина с улыбкой вспоминает начало работы, как перед отправкой на фронт она получила мизерное количество медикаментов из расчета на двести коек раненых да маленький перегонный куб емкостью на два литра для получения дистиллированной воды. Конечно, сорок лет спустя можно улыбнуться. А в то время было — хоть плачь. Потому что дистиллированной воды требовалось до тридцати литров в сутки и даже больше. Кроме того, не было выдано никакой посуды — ни банок, ни бутылок, а готовить надо было уйму различных лекарств. Все это пришлось добывать разными путями.
Постоянной заботой начальницы было своевременное обеспечение всеми необходимыми лекарствами. Порой Рудина сама в распутицу, по бездорожью, если нельзя проехать на машине, садилась верхом на лошадь или отправлялась пешком за медикаментами. При большей нагрузке труженицы сутками не покидали свою аптеку, обеспечивая отделения порошками, микстурами и стерильными жидкостями для подкожных и внутривенных вливаний, что требовалось постоянно в огромном, фантастическом количестве.
А Люся Гузенко, госпитальный парикмахер, первое время работала одна, без помощников. Ей надо было побрить и постричь всех, кто поступал в приемное отделение. И каким бы ни был тяжелым раненый, она находила подход к каждому и своей жизнерадостностью, юмором поднимала настроение бойцов.
Порой из-за тесноты трудно было подойти к раненым, уложенным на полу, тогда Люся приговаривала:
— Ничего, так и быть, постою перед вами на коленях.
Да так и ползала часами и сутками, продолжая шутить и работать.
Трудно сказать, посильную или непосильную работу несли старшие сестры госпитальных отделений. Глядя тогда на Валю Лашук, я удивлялась, как ей удается управляться со всей возложенной на нее работой, в двадцать лет быть настоящей хозяйкой большого сложного участка. Кроме того, ей нередко приходилось подменять уставших сестер, бессменно работающих по нескольку суток. Или в порядке очередности исполнять обязанности дежурного офицера по части. Ее спокойствие и уравновешенность вызывали уважение. А для нас Валя была не только руководителем в работе, но и подругой, с которой можно поговорить, посоветоваться.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Поразительный по откровенности дневник нидерландского врача-геронтолога, философа и писателя Берта Кейзера, прослеживающий последний этап жизни пациентов дома милосердия, объединяющего клинику, дом престарелых и хоспис. Пронзительный реализм превращает читателя в соучастника всего, что происходит с персонажами книги. Судьбы людей складываются в мозаику ярких, глубоких художественных образов. Книга всесторонне и убедительно раскрывает физический и духовный подвиг врача, не оставляющего людей наедине со страданием; его самоотверженность в душевной поддержке неизлечимо больных, выбирающих порой добровольный уход из жизни (в Нидерландах легализована эвтаназия)
Автор этой документальной книги — не просто талантливый литератор, но и необычный человек. Он был осужден в Армении к смертной казни, которая заменена на пожизненное заключение. Читатель сможет познакомиться с исповедью человека, который, будучи в столь безнадежной ситуации, оказался способен не только на достойное мироощущение и духовный рост, но и на тшуву (так в иудаизме называется возврат к религиозной традиции, к вере предков). Книга рассказывает только о действительных событиях, в ней ничего не выдумано.
Бросить все и уйти в монастырь. Кажется, сегодня сделать это труднее, чем когда бы то ни было. Почему же наши современники решаются на этот шаг? Какими путями приходят в монастырь? Как постриг меняет жизнь – внешнюю и внутреннюю? Книга составлена по мотивам цикла программ Юлии Варенцовой «Как я стал монахом» на телеканале «Спас». О своей новой жизни в иноческом обличье рассказывают: • глава Департамента Счетной палаты игумен Филипп (Симонов), • врач-реаниматолог иеромонах Феодорит (Сеньчуков), • бывшая актриса театра и кино инокиня Ольга (Гобзева), • Президент Международного православного Сретенского кинофестиваля «Встреча» монахиня София (Ищенко), • эконом московского Свято-Данилова монастыря игумен Иннокентий (Ольховой), • заведующий сектором мероприятий и конкурсов Синодального отдела религиозного образования и катехизации Русской Православной Церкви иеромонах Трифон (Умалатов), • руководитель сектора приходского просвещения Синодального отдела религиозного образования и катехизации Русской Православной Церкви иеромонах Геннадий (Войтишко).
«Когда же наконец придет время, что не нужно будет плакать о том, что день сделан не из 40 часов? …тружусь как последний поденщик» – сокрушался Сергей Петрович Боткин. Сегодня можно с уверенностью сказать, что труды его не пропали даром. Будучи участником Крымской войны, он первым предложил систему организации помощи раненым солдатам и стал основоположником русской военной хирургии. Именно он описал болезнь Боткина и создал русское эпидемиологическое общество для борьбы с инфекционными заболеваниями и эпидемиями чумы, холеры и оспы.
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.