Солдаты милосердия - [23]

— Спасибо. Мы уже отдохнули. Возьмите нас, хотя бы двоих, — прошу я.

Начфин тоже уперся и не пускает: «не велено», и все.

— Товарищ лейтенант, нам надоело здесь сидеть. Что будет, если уедем без разрешения? — спрашиваю Крутова.

— Ну и черт с вами! — махнул он рукой.

И шоферы предупреждают:

— Не пожалейте, что напросились. Там действительно задыхаются от работы. И обстановка очень «веселая».

Еще сказали, что в Брусилов должны завернуть. Забрать людей, выехавших туда из Киева. Что трястись в дороге и мерзнуть придется около суток. Но мы твердо решили — ехать!

Влезли в кузов, заставленный ящиками с хозяйственным мылом. Соорудили из них удобные сиденья. Поверх шинелей набросили белые полушубки с большими воротниками. И, привалившись спиной к кабине, с нетерпением ждали, когда тронется машина.

Кстати сказать, теперь мы были уже одеты в шинели и сапоги. Кроме того, на зимнее время, в связи с частыми переездами, нас утеплили полушубками и валенками.

Как ни спешили ребята, чтобы пораньше отправиться в путь, а справились только к заходу солнца.

Места незнакомы. На каждом перекрестке приходится спрашивать, как проехать на Брусилов. Вот после одной деревушки — вилка в три дороги. Куда? По которой? Встречный мужчина направил прямо, через лес. Сказал, что до ближайшего села будет не более трех километров.

Поле. Ближе к лесу машина входит в коридор из проволочных заграждений. Справа и слева знаки «заминировано!».

Нераскатанная проселочная дорога, присыпанная свежим снежком, вела по просеке. Погода стояла ясная, с легким морозцем. И, как по заказу, луна освещала все вокруг, неотступно следуя за нами.

Тихо. Лишь наша одинокая машина своим урчанием да фырканьем нарушала тишину. Немного не по себе было в такой обстановке. Хотелось, чтобы машина шла бесшумно.

Нам показалось, что не три, а все шесть километров проехали, а села все нет. Но видим впереди просвет. Наконец лес кончился.

— Теперь, девчата, держись! Время нагонять станем, — предупредил Тимошенко.

Он переключил скорость, разогнал машину и… стоп! Резкий тормоз, крутой поворот под прямой угол. Мы с Шурой еле удержались — чуть не перемахнули через борт.

— Ребята, вы что фокусы устраиваете?

Тимошенко вышел и осмотрелся. Присвистнул.

— Полюбуйтесь, девчата, какой фокус лежит. Молитесь, что живы остались.

Почти под колесами машины значился бугорок, припорошенный снегом. А дальше еще и еще. Поле было усеяно противотанковыми минами. Ребята, не стесняясь, выругались.

— Что будем делать? — задал вопрос Сапрыкин.

— Давай посмотрим. Может, проберемся, — обнадеживающе ответил Тимошенко.

Обследовав дорогу, он провел нас вперед. Вернулся и сел за руль. Снова осматривал дорогу, провожал нас и медленно полз на машине за Сапрыкиным, указывающим направление.

Сколько времени продолжалось такое передвижение, не имели представления. А пройдя еще немного, ужасно растерялись: перед нами оказалось еще одно препятствие — широкая и длинная канава. Но не противотанковый ров и не траншея. Как провести машину? Неужели придется возвращаться? Да и как развернуться теперь? — мучили вопросы.

— Когда-то здесь ездили. Правда, только на лошади. Проезжая часть завалена сучьями. Может, там мин и нет, — делает вывод Тимошенко.

— Кто его знает, когда ездили? Снегу-то немного, да похоже, что давненько лежит, а следов не видно.

Тимошенко осторожно стал разгребать сучья… К счастью, ничего подозрительного не оказалось. Ребята, подтянув машину до препятствия, стали разгружать из кузова ящики и длинные, широкие доски, без чего шоферы не отправляются в путь.

На сучья параллельно они положили две доски в ширину колес, на них поставили ящики с мылом, сверху снова доски.

— Девчата, вы смело можете идти по этому мостику, если даже внизу окажутся мины, — обрадовал Тимошенко. И, как бы подтверждая свои слова, сам прошел первым. А рост его и вес были значительно солиднее по сравнению с нашими. Но так он доказал безопасность прохода только для человека. А ведь здесь должна пройти машина.

Перейдя канаву, Тимошенко осмотрелся по сторонам. Еще прошел метров двести. А вернувшись, радостно сообщил:

— Друзья, дальше мин, кажется, уже нет.

— Ну, девушки-матушки, убегайте подальше. Если что — не поминайте лихом, — предупредил Сапрыкин.

— Давайте лучше без предисловий, — возмутилась Шура.

Как и через все поле, машину медленно вел Тимошенко.

Сапрыкин шел впереди, заглядывая под колеса, следил, чтобы не свернули с мостика.

Мы с замиранием сердца смотрели за действиями ребят.

Видим, как они, благополучно перебравшись, укладывают в кузов доски и ящики.

— Ух, наконец-то все позади!

Неожиданно впереди, за косогором, услышали шум проходящей машины.

— Ура! — закричали мы, не сговариваясь.

— Ребята, рядом большая дорога!

Когда подошла машина, Тимошенко, открыв дверцу кабины и вытирая со лба пот, признался:

— Шура и Люба, если бы не вы, нам с Сапрыкиным было бы несдобровать. Это мы с вами ехали осторожно. А одни рванули бы так, что первая же мина подняла нас в воздух. Спасибо вам! Получается так, что вы спасли нам жизнь.

— Вот видите, а вы брать нас с собой не хотели, — упрекнула Шура. — А благодарность вашу принимаем.