Солдаты - [44]

Дюйм правее, сказал Эмил. Один дюйм и я бы не беспокоился обо всем этом. Я бы предстал перед Пермом и его блистательным сыном Кесусом, забыв обо всём. Но Таня бы осталась здесь, внуки со своим полусумасшедшим отцом Винсентом. Ага, здесь есть мысль. Винсент является сторонником военной конфронтации. Может ли он быть маской позади маски? Эндрю бы никогда этого не сделал, но Винсент был способен. Если бы Бугарин решился на переворот, то Эндрю воспрепятствовал бы ему, но мог бы также погибнуть. Тогда это был бы Винсент. Нет. Как же это назвал Эмил? Слово, в котором слишком много страха». Это беспокоило его, и он не мог заснуть.

* * *

Тот факт, что он попросил о встрече, застал его врасплох. Идя в главный зал Капитолия, он остановился, смотря на право, по отношению к его собственным палатам. Строение было пустым за исключением одинокой военной охраны, размещенной под открытой ротондой. Его начали строить за год до начала войны с бантагами. Хотя Кин настаивал на том, что строительство должно продолжаться, не смотря на военные действия, купол был закончен менее чем на половину и теперь стоял покрытый холстом. Он повернулся налево и пошел в зал заседаний Палаты представителей. Много раз он слышал громкие звуки дебатов, доносящиеся из зала, они были ему неприятны, шумное смешение чужаков и низкородных крестьян. По крайней мере, пятнадцать членов Сената были, за исключением одного или двух, надлежащей крови, даже тех же римлян, несмотря на то, что они были проклятыми язычниками.

— Сенатор Бугарин. Благодарим вас за то, что вы пришли.

Стул позади стола повернулся и на него уставился тщедушный Флавий. Он был худощавым и жилистым, простой слуга в доме Марка, а теперь Спикер. Хотя он ненавидел такой типаж, Бугарин чувствовал, что Флавий был солдатом до мозга костей, тот, кому могли доверять ветераны, которые преобладали в Конгрессе, были ли они с Руси или из Рима. И так как язычники были в большинстве, конечно же, их человек будет управлять этой половиной Конгресса. Бугарин промолчал. Он просто приблизился к стулу, ожидая, что этот язычник встанет перед ним и проявит вежливость. Флавий, как будто ощущая игру, ждал, а затем медленно встал, поддерживая свою правую ногу, делая незначительный поклон головой в признании человека, который управлял другой половиной законодателей.

— Я перейду прямо к сути, — сказал Флавий по-русски, его акцент резанул по ушам Бугарина. — Мы оба знаем, что бедный солдат, убитый сегодня, не имеет никакого отношения к попытке убийства.

— Откуда вы это знаете? — вежливо спросил Бугарин.

Флавий протянул свои руки в жесте раздражения.

— Мы можем не соглашаться по многим важным вопросам, но нападению на президента. Никогда.

— То есть вы говорите, что он действовал один?

— Вы прекрасно знаете, что я говорю. Парень не виновен. Он должен был стоять в этих палатах, и получать медаль вместо того, чтобы быть повешенным толпой русских.

— Таким образом, вы утверждаете, что мы убили его?

— Черт тебя побери, — ругнулся Флавий на латыни, но Бугарин словно почувствовал, что тот сказал и ощерился.

— Республика гибнет; мы по-прежнему можем ее спасти, — продолжил Флавий, возвращая контроль над своим вспыльчивым характером.

— Республика? Она уже мертва, — рявкнул Бугарин. — Она умирала, когда ваши солдаты бежали у Капуа, неспособные даже вернуть себе свою же землю.

— У меня был брат в Одиннадцатом Корпусе, — холодно заявил Флавий. — Если он мертв, он умер, сражаясь, а не бегая. Я был солдатом большую часть моей жизни, и я знаю своих людей. Они настолько же хороши в битве, как и русские солдаты. Мне жаль, что я не могу задушить своими руками любого, кто бы ни начал эти слухи, про эту ложь о моих людях.

— Понятно, как бы вы реагировали в таком случае.

Флавий остановился на минуту, не уверенный в том, что говорить дальше.

— Это все, что вы хотели обсудить? — надменно спросил Бугарин.

— Нет, конечно нет.

— Тогда выкладывайте. Уже поздно, а у меня есть другие обязанности.

— Вы будете настаивать на выходе Руси из войны?

— Моя позиция хорошо известна.

— И что?

— Сейчас войну невозможно выиграть. Мы должны искать выход из нее.

— И это означает продажу Рима бантагам?

— А разве вы не рассматривали то же самое соглашение с Джураком?

Флавий замолчал на минуту.

— У вас есть шпионы, также как и у меня. Я знаю, что Марк, перед своей смертью, тайно встречался с послами, прежде чем они отправились в Сенат. И не забывайте, Флавий, что проблемы войны и мира лежат на Сенате. Великий полковник придумал такое разделение обязанностей между палатами, разве не так?

— Здесь больше не о чем говорить, — холодно ответил Флавий.

Бугарин улыбнулся.

— Это была слабая попытка, — рискнул сказать Бугарин, в то время как он начал поворачиваться, чтобы уйти.

— Что? — в выбранном тоне Флавия появился холод.

— Только то. Очень жаль, что вы промахнулись.

Когда Бугарин повернулся, в зале заседаний прошелестел звук вытаскиваемого кинжала. Бугарин развернулся, также выхватывая кинжал.

— Ну, давай, ты, низкородный ублюдок, — проревел Бугарин. — Кровь прольется здесь и покажет, насколько лживо это место.