Солдаты без оружия - [104]

Грустные слова Урмонбека отозвались в сердце Орифа воспоминанием о далеких жене и сыне, одиноком отце и сестре, от которой он так и не получил ни одного письма. Хотя из дома писали часто и он сам старался отвечать без промедления, тем не менее его обуревало какое-то непонятное предчувствие беды, а сердце болезненно сжималось. И тут же вдруг показалось, будто услышал голос Людмилы, он невольно огляделся по сторонам, но никого не увидел.

— Что это вы ищете, Орифджан? — Ульмасов, следуя примеру друга, посмотрел вокруг.

— Да нет, просто так!.. — невнятно пробормотал Олимов и вдруг с каким-то отчаянием в голосе произнес: — Эх, сейчас бы глоток чего-нибудь крепкого! Так тяжело на сердце!..

Урмонбек понимающе глянул на товарища.

— За чем же дело стало? Пошли! — немедленно откликнулся Ульмасов, словно только и ждал этого приглашения.

Ориф было смутился, хотел что-то возразить и уже отказаться от своего желания, сказать, что он пошутил, и извиниться перед Ульмасовым. Однако Урмонбек твердо взял его за локоть.

— Не поверите, но и еще утром хотел вам сказать, Орифджан, что мой племянник Рустамбек несколько дней назад пригласил нас с вами на пиалку чая. Вот видите, как совпали наши желания, и не противьтесь, ничего не хочу слышать! Заглянем ненадолго — и все тут!

Но Ориф продолжал отказываться, и тогда Урмонбек рассердился на его сопротивление:

— Не упрямьтесь, Орифджан, и не заставляйте меня говорить вам лишние слова. Вы желанный гость в доме моего племянника, тем более что ему недавно дали комнату, вот и отметим это дело.

Наконец Ориф согласился.

— Тогда, Урмонбек, зайдем на рынок и купим какой-нибудь еды, чтобы не идти с пустыми руками.

На базаре Олимов испытал то же странное чувство, которое охватывало его и в прошлое посещение: он словно очутился в родном Мехрабаде — столько земляков торговало здесь свежими и сушеными фруктами! Однако цены были ошеломляющие, и Ориф почему-то готов был от стыда сквозь землю провалиться.

— Ну, ладно, пусть цены высокие, но хоть можно что-то купить, и на том спасибо, — успокаивал Ульмасов Орифа, сетовавшего на деляг-торговцев.

— Да поймите вы меня, Урмонбек, не к ценам у меня претензии, а вот к этим спекулянтам, которые всеми правдами и неправдами избегают службы в армии! — возмутился Ориф, купив все же у одного из них немного изюма и орехов. — Нож острый бывать на этом базаре, и ведь ничего не поделаешь, документы у всех честь честью!..

Отсчитав за купленное немалое количество бумажных купюр, они на всякий случай обошли рынок, внимательно оглядев торговые ряды, не встретится ли среди продавцов кто-то из их трудармейцев. Но, к счастью, не обнаружив ничего подозрительного, уже с более легким сердцем отправились в гости к Рустамбеку.

Племянник Урмонбека получил комнату в пятиэтажном коммунальном доме почти в самом центре Белогорска, где жили многие инженерно-технические работники предприятий города. В комнате чистота и порядок. Большое окно давало много света, из вещей ничего лишнего. «Как на военном корабле!» — пошутил Рустамбек, встретив гостей и показывая им свои владения, роскошные, как посчитали пришедшие, по военным временам. Единственно, что привлекло внимание Орифа, был дутар на стене и ковер, висевший над простой железной кроватью, заправленной аккуратно, без единой морщинки байковым одеялом. И скорее не сам ковер, хотя он излучал какое-то мирное тепло, был ворсист, ярок, с синим полем и желтыми цветами. Посредине его в простой деревянной рамке висел карандашный рисунок женской головы. От рисунка этого Ориф не мог оторвать взгляда.

— Вот, Рустамбек, привел к тебе в гости Орифджана, моего коллегу по работе и товарища. Явились по твоему приглашению!

— Как хорошо, что вы застали меня, мы ведь не договаривались, дядя, о дне встречи, а я ведь буквально десять минут назад пришел домой из политехнического училища, где преподаю. Да еще два часа занятий после этого на курсах ремесленного обучения… Я очень рад вашему приходу! Сейчас сообразим что-то насчет еды!

— Да не хлопочи ты особенно, Рустамбек! Чай, хлеб есть — и прекрасно! Ты говорил, что у тебя и спиртное найдется, вот и давай, в честь встречи можно немножко! — рассмеялся Ульмасов.

— Нет, нет, такие дорогие гости пришли, разве можно обойтись хлебом и чаем?! У меня тут от старых запасов осталось кое-что, от посылки из Узбекистана, даже и риса есть немного, и копченого мяса, на плов вполне наберется!

Засучив рукава, все трое принялись за дело.

— Откуда это у вас дутар, уважаемый Рустамбек? — спросил Ориф, продолжая чистить лук для плова.

— Это дядин, товарищ Олимов, он привез его из дома, из Ташкента, и я храню его у себя…

Из глаз Орифа потекли от лука обильные слезы.

— Сегодня поиграете нам, Урмонбек?

— С удовольствием, чтобы нервы успокоить, мой друг, — ловко орудуя острым ножом и нарезая морковь, кивнул Ульмасов.

— Как это прекрасно, когда человек наделен музыкальным даром, я всегда завидую таким людям! — заметил Ориф.

— Конечно, дорогой друг, это замечательно — уметь играть на каком-нибудь инструменте! У нас, узбеков, в редком доме не найдешь его, как правило, в семье обязательно кто-нибудь да умеет играть. Я знаю, что и вы, таджики, по этой части большие мастера.