Солдаты без формы - [40]
Лаборатория находилась в десяти минутах ходьбы от вокзала. Поэтому мы подсчитали, что взрыватель с замедлением на полчаса вполне нас устроит. Я поговорил с Аццини, которому решил поручить эту операцию. Этот юноша был полон жизни, задора, находчивый, убежденный борец против оккупантов. Он был так же смел и мужественен, как самые храбрые туринские гаписты Ди Нанни и Бравин.
В назначенный день мы встретились на улице Копернико неподалеку от мастерской техника. Тут же была Нарва, которая должна сопровождать Аццини. До того я зашел в мастерскую (мы тогда впервые применяли взрыватели вместо бикфордова шнура) и взял рюкзак. Когда я пришел на улицу Копернико, Аццини в военной форме уже ждал меня. Я передал ему рюкзак, и мы пошли все вместе, гурьбой, как будто провожали отъезжающего друга-солдата на вокзал.
Джулио простился с нами около лестницы при входе в вокзал. Дальше Нарва провожала Аццини одна, идя впереди него. Я крепко пожал руку Аццини и тоже пошел. Он поднимался по ступенькам лестницы, немного согнувшись под тяжестью рюкзака. Вход в ресторан находился в конце лестницы, чуть в стороне от нее. Прежде чем уйти, я постоял несколько минут, следя за Аццини. Он шел с сигаретой во рту, спокойно и уверенно. Я подошел к Сандре, которая должна была наблюдать за движением около вокзала.
Когда Аццини подошел к входу в зал, он увидел, что там было полно немцев и итальянцев — военнослужащих фашистских частей. Несколько человек находилось около ресторана. Они сидели на парапете лестницы. Немного в стороне играли, гоняясь друг за другом, трое детей. Аццини вошел в зал, снял с плеч рюкзак и поставил его на пол в угол, который показался ему наиболее подходящим местом. В зале стояла страшная духота и было очень много народу. Все громко разговаривали и смеялись. Аццини вытер обильно выступивший у него на лбу пот и посмотрел на часы. У него было достаточно времени, чтобы уйти. Выходя, он заметил детей, три невинных существа. Они весело смеялись. Борцы движения Сопротивления, сражаясь за свободу, сражались ради детей. Они боролись за то, чтобы дети никогда не знали зверств фашизма, убийств, голода. Эти мысли пронеслись в голове Аццини, когда он увидел этих трех детей. Он подошел к ним, взял за руки и вместе с ними отошел от зала.
Напротив у привокзальной аптеки стояла Сандра. Она следила за тем, как идут дела, чтобы сразу сообщить мне. В тот момент, когда Аццини уводил детей, раздался взрыв. Бомба взорвалась на десять минут раньше предусмотренного времени. Удивленный Аццини, взглянув на часы, оцепенел. Несколько осколков легко задели его, когда он выходил из здания вокзала.
Взрывом сбросило на пол немцев, сидевших на лестничном парапете. Другие бросились бежать. Из ресторана валили клубы черного дыма. Несколько раненых немцев показались на пороге зала. Они кричали от боли и страха. Наконец, Аццини с детьми выбрался на улицу. Люди, находившиеся внутри вокзала, не поняли, что произошло. Из уст в уста передавались самые противоречивые предположения: «В рюкзаке у одного немца взорвалась бомба». «Нет, это взлетел на воздух эшелон с взрывчатыми веществами».
Раздавались возмущенные возгласы по адресу немцев, которые столь небрежно перевозят взрывчатые вещества. Немцы же кричали: «Партизаны! Бандиты!»
Прибыли вызванные части. Вокзал окружили, народ разогнали. Раненых и убитых увезли.
Немцы и фашисты загородили грузовиками все выходы из вокзала и хватали всех, кто попадался под руку. Сандра, также наблюдавшая за этой операцией, вовремя скрылась. Когда раздался грохот взрыва, я сидел в кафе, куда она должна была прийти, чтобы рассказать, как удалась операция. Так же, как Аццини, я посмотрел на часы и заметил, что мина взорвалась намного раньше положенного времени. Встревоженный этим, я, желая проверить, стал подсчитывать минуты. «Десять минут надо, чтобы дойти до места, — думал я, — две — три минуты, чтобы снять и поставить рюкзак и выйти». Получалось, что, если взрыв произошел не через 30, а только через 18 минут, все равно у Аццини оставалось время уйти. Но беспокойство не оставляло меня: «А если он остался там, чтобы не обращать на себя внимание?» Не хотелось даже мысленно допускать ту ужасную возможность, что Аццини мог остаться в зале. Все с большим нетерпением я ждал прихода Сандры.
Она пришла, но не могла мне сказать, вышел или нет Аццини из зала. В самом деле, она, рассчитав время и чтобы не обращать на себя внимание, подошла к газетному киоску и первые десять минут не смотрела в сторону вокзала. Я ей поручил пойти на следующее утро домой к Аццини и узнать все, что сможет. А в полдень я сам его увидел. Аццини шел мне навстречу улыбаясь. С каким облегчением я вздохнул!
На следующий день фашистская печать распространяла лживые сообщения о том, что якобы были убиты дети. Ресторан, где пьянствовали эсэсовцы, под пером фашистских журналистов неожиданно превратился в медицинский пункт.
Враги обрушились со злобной клеветой на ГАП, на этих смельчаков, которые ежедневно совершали легендарные подвиги, на горстку бойцов, которые сражались в самом логове фашистского зверя, боролись, окруженные ордами засевших в городах фашистов. Своими невероятными по смелости подвигами эти борцы за свободу поставили на ноги весь полицейский аппарат противника.
Предлагаемая работа — это живые зарисовки непосредственного свидетеля бурных и скоротечных кровавых событий и процессов, происходивших в Ираке в период оккупации в 2004—2005 гг. Несмотря на то, что российское посольство находилось в весьма непривычных, некомфортных с точки зрения дипломатии, условиях, оно продолжало функционировать, как отлаженный механизм, а его сотрудники добросовестно выполняли свои обязанности.
Во время работы над книгой я часто слышал, как брат Самралл подчеркивал, что за все шестьдесят три года своего служения он никогда не выходил из воли Божьей. Он не хвалился, он просто констатировал факт. Вся история его служения свидетельствует о его послушании Святому Духу и призыву в своей жизни. В Послании к Римлянам сказано, что непослушанием одного человека многие стали грешными, но послушанием одного многие сделались праведными. Один человек, повинующийся Богу, может привести тысячи людей ко Христу.
«Когда же наконец придет время, что не нужно будет плакать о том, что день сделан не из 40 часов? …тружусь как последний поденщик» – сокрушался Сергей Петрович Боткин. Сегодня можно с уверенностью сказать, что труды его не пропали даром. Будучи участником Крымской войны, он первым предложил систему организации помощи раненым солдатам и стал основоположником русской военной хирургии. Именно он описал болезнь Боткина и создал русское эпидемиологическое общество для борьбы с инфекционными заболеваниями и эпидемиями чумы, холеры и оспы.
Долгие годы Александра Христофоровича Бенкендорфа (1782–1844 гг.) воспринимали лишь как гонителя великого Пушкина, а также как шефа жандармов и начальника III Отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии. И совсем не упоминалось о том, что Александр Христофорович был боевым генералом, отличавшимся смелостью, мужеством и многими годами безупречной службы, а о его личной жизни вообще было мало что известно. Представленные вниманию читателей мемуары А.Х. Бенкендорфа не только рассказывают о его боевом пути, годах государственной службы, но и проливают свет на его личную семейную жизнь, дают представление о характере автора, его увлечениях и убеждениях. Материалы, обнаруженные после смерти А.Х.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга воспоминаний о замечательной архангельской семье Анны и Петра Кольцовых, об Архангельске 30-х — начала 50-х годов XX века» Адресуется всем, кто интересуется историей города на Двине, укладом жизни архангелогородцев того времени. Татьяна Внукова (урожд. Кольцова) Архангельск, 1935. Книга о двадцатилетием периоде жизни города Архангельска (30-50-е годы) и семьи Петра Фёдоровича и Анны Ивановны Кольцовых, живших в доме № 100 на Новгородском проспекте. Кто-то сказал, что «мелочи в жизни заменяют нам “большие события”. В этом ценности мелочей, если человек их осознаёт».