Солдаты Александра. Дорога сражений - [36]
Просто бадал осуществляют отцы или сыновья. В вопросах тор месть вершится мужьями, если только речь не идет о незамужней девушке или вдове: тогда все мужчины семьи не должны успокаиваться, пока не будет восстановлена справедливость. Кодекс нангвали запрещает воровать, насиловать, соблазнять чужих жен и возводить напраслину на кого бы то ни было, он также преследует трусость, небрежение в исполнении сыновнего или отцовского долга и клеймит ростовщичество. В нем до последней мелочи оговорено, как человеку надлежит действовать во всех случаях жизни. Как праздновать появление первенца, как провожать умерших, как начинать войны и как прекращать их, как выкупать у врага родичей, как творить молитвы, как раздавать милостыню — всему соответствуют определенные ритуалы. Бедность не порок, но и не достоинство. Первая из добродетелей — почитание старших. Следом идут терпение, смирение, молчание и повиновение. Еще братья, почесываясь, говорят что-то о чистоплотности, но это я не беру во внимание. Я, знаете, все же более склонен верить своим глазам. А так, разумеется, все похоже на правду. Нет ни малейшего повода усомниться, что они оба предельно благочестивы и покорны судьбе. Все в воле божьей, для человека же главное — оставаться всегда человеком и безропотно принимать свою участь. То есть сидеть по возможности тихо и не соваться в чужие дела.
Это камень в мой огород. Намек на взятую мной под свое покровительство Гологузку. Мои афганские знакомцы встревожены. Столь неосторожный поступок сулит мне беду. По меньшей мере один из родичей девушки жив. Это родной ее брат, сейчас он у Спитамена — командует конным отрядом. Какук с Хазаром знают этого малого, он из соседнего племени. Воин, каких поискать: сильный, грубый и беспощадный. При встрече мне следует без колебаний его заколоть. Что делать: вопросы тор решаются лишь через кровь. Зато, избавившись от него, я избавлюсь от мстителя за плечами, в самом же убийстве уже ничего недостойного нет. Тут всегда можно отделаться выкупом. Хороший куш все уладит.
Однажды утром я просыпаюсь и вижу, что Какук с Хазаром исчезли. Как куда-то девались и все остальные панджшеры. В воздухе ощутимо запахло весной. На шелковицах проклюнулись почки. Лазутчики докладывают, что зимовавшие бок о бок с армией кланы известными лишь им одним тропами пробираются к горным долинам.
Флаг, правда, уверен, что перевалы еще засыпаны снегом и что раньше чем через месяц нечего и пытаться через них переправиться, если, конечно, нам не приделают крылья, однако старый мошенник Аш думает по-другому. И не он один.
Зашевелились все состоящие при обозах афганцы. Куда ни сунься, всюду слышно одно: если племенам дадут время вернуться домой и собрать общее ополчение, владельцы мулов и сами наверх не пойдут, и животных не пустят. Кому охота лишаться добра?
В ту же ночь Александр поднимает нас по тревоге. Уже привычные к таким побудкам, мы с отработанной на предыдущих учениях ловкостью сворачиваем палатки и снаряжаем обоз.
Только на сей раз тревога оказывается отнюдь не учебной. За два часа до рассвета передовые отряды армии, возглавляемые самим царем, уже движутся по дороге к Панджшер.
16
Долина реки Кабул находится на высоте в семь тысяч футов. На второй день мы минуем девятитысячную отметку. До перевала Кавак остается три тысячи футов, а ведь на дворе еще только шестое число. Артемисий в самом начале. Не рановато ли для путешествий в горах?
Однако на высоте солнце припекает так сильно, что уже в первый день мы снимаем с себя все теплые вещи, но все равно обливаемся потом. Хотя наш обоз заметно пополнился и на человека теперь приходится по животному, многие из них, к сожалению, нагружены с верхом, правда, добрая половина мулов тащит один лишь фураж. Значит, не грех, пусть это и против правил, отяготить их еще и солдатской одежкой. Все так поступают, даже со спин породистых скакунов свисают плащи и зимние сапоги топающих в пешем порядке кавалеристов. Но вообще считается, что поклажи у нас маловато, с собой взято лишь самое необходимое, чтобы армия двигалась налегке. Внизу остались многие тыловые хозяйства и всякого рода обозные иждивенцы, сейчас не до них. Впрочем, женщин-носильщиц с этими захребетниками не равняют, а потому они снова с нами. Александр даже удвоил им жалованье, причем надбавку велел выдавать каждой в руки. Это премия, и их хозяева тут ни при чем. Гол огузка шествует рядом со мной, Гилла жмется к Луке.
В пути армия делится на четыре колонны. Тяжелей всех достается саперам. Их обоз еле тащится, до отказа нагруженный досками, балками, разнообразными механизмами и шанцевым инструментом. Эти люди отвечают за сносное состояние уводящей нас в горы дороги. Они прокладывают нормальные тропы там, где их практически нет, пробивают снеговые толщи, наводят мосты через разлившиеся речушки, в общем, сноровисто и упорно делают свою работу, масштабы которой не могут не впечатлять. Недаром трудяг этих сопровождает весьма внушительный караван из трех тысяч верблюдов и великого множества бычьих упряжек. Быки, кстати, служат не только тягловой силой, но и резервным запасом всегда свежего мяса.
