Солдатское сердце - [8]

— Я слышал, вы не хотели ехать ко мне в дивизию. Почему?

— Совершенно точно. Не хотел. Я слышал, что вы плохо относитесь к штабным работникам, считаете, что штаб не помогает вам, а мешает командовать дивизией. Мы с вами не сработаемся.

— Нет, — отрывисто сказал Жуков, — мы послужим вместе.

— Ну тогда имейте в виду, мы тоже ругаться умеем…

Жуков вскинул брови, удивился, а потом внезапно рассмеялся, да так, что стул под ним запрыгал. Смеялся до слез.

— Да, Леонид Федорович, наслушались вы всякой чепухи. Вранье все это. И сочиняют его лодыри, недисциплинированные люди. Я ругаю подчиненных не за промахи, не за ошибки. Строго взыскиваю за вранье, за очковтирательство. А о вас слышал добрые отзывы. Мы сработаемся. Садитесь, поговорим о делах дивизии…

Вот так, вспоминая прошлое и представляя себя в новой роли, генерал армии Жуков пришел к наркому обороны.

— Входи, жду, — радостно встретил его маршал Тимошенко. — Поздравляю. Только что же ты так откровенно отказывался? Звонил мне товарищ Сталин, рассказал.

— Да знаешь ли, Семен Константинович, мы хотя и старые боевые друзья, но вспомнился мне такой вот случай… — и Георгий Константинович поделился своей встречей с бывшим начальником штаба дивизии.

Тимошенко улыбнулся, сказал:

— Намек понял. Мы тоже сработаемся. И думаю, когда надо — ругаться оба умеем. — Нарком нажал кнопку на уголочке стола, — вошел адъютант. — Чаю нам и закусить! — Повернувшись к Жукову, он предложил: — Не возражаешь позавтракать со мной?

— Может быть, введешь новорожденного начальника Генштаба и своего заместителя в курс дела? — спросил Жуков.

— Пока езжай в Киев, передай военный округ своему заместителю и поскорее в Москву. Вместо тебя в Киев едет генерал-полковник Кирпонос.

Тимошенко пригласил Жукова в соседнюю комнату, где на столе уже стояли стаканы с горячим чаем.

31 января 1941 года Георгий Константинович приехал вместе со своей семьей в Москву и поселился в квартире на улице Грановского. На следующий день он приступил к исполнению обязанностей начальника Генерального штаба и заместителя народного комиссара обороны. В то время ему шел сорок пятый год.

…Последние предвоенные месяцы. Обстановка в мире накалялась. Войну предотвратить было невозможно. Советские Вооруженные Силы, военная промышленность, вся страна усиленно готовились к отпору возможной агрессии и на Западе и на Дальнем Востоке. С напряжением работал Генеральный штаб, много трудился и Георгий Константинович. Даже когда из села Стрелковка приехала погостить его мать Устинья Артемьевна, он появлялся дома лишь на несколько минут. С утра до поздней ночи, а чаще до рассвета — в Генеральном штабе.

В те предвоенные месяцы формировались новые части и соединения, спешно готовились кадры командного и технического состава для войск, заводы выпускали усиленными темпами самолеты, танки, пушки, вооружение для пехоты, боеприпасы…

Ближе к границе подтягивались войска и склады с оружием, боеприпасами и снаряжением. В военных округах шли учения и занятия, приближенные к боевой обстановке. Часто проводились весьма важные совещания в Кремле и в Генеральном штабе. Отделы и управления штабов составляли планы, расчеты, чертили схемы, карты, контролировали выполнение войсками приказов и распоряжений Наркомата обороны. Много, очень много дел. А газеты да и разведчики приносили сведения о гнусных происках немецко-фашистского командования, о том, что скоро возможно нападение вражеских полчищ на нашу Родину.

Устинья Артемьевна понимала, что в мире очень неспокойно, и как-то за обедом спросила сына:

— Скажи, Георгий, а ведь замышляет германец неладное?

Матери нужно было объяснить все просто, доходчиво, а это сложнее, чем говорить с человеком, хорошо разбирающимся в политике.

— Понимаешь ли, Гитлер и его банда хотят завоевать весь мир. Маленькие страны в Европе он уже захватил. Теперь добрался до больших. Но эти большие капиталистические страны не хотят между собой объединиться, да и не могут. У них тоже кипит злоба на Советскую страну. А если бы все объединились, то раздавили бы Гитлера, как гадюку. А он вот подомнет страны на Западе, а потом бросится на нас… Отстоим мы свое Советское государство — значит, и фашизму конец. Поможем народам Европы освободиться от гнета немецких завоевателей. Ну, а если не выдержим, так покатится огонь войны по планете. Планы у фашистов большие: прежде всего задушить СССР, а потом и всем миром завладеть.

— Ну, спасибо, как-то понятней стало, — вздохнула Устинья Артемьевна. — А то говорят по радио о каких-то «осях» да о «блоках», и не поймешь, кто с кем дерется. Вроде бы все буржуи между собой перегрызлись. А оказывается, германцы, как те же японцы, которых наши били на Халхин-Голе, и хотят они того же…

— Ты совершенно права, — улыбнулся Георгий Константинович. — Правильно понимаешь, знаешь, что творится в мире и чего хотят фашисты. — Он встал из-за стола: — Ну, мне пора на службу.

Подбежала младшая дочь. Забралась на колени к отцу.

— А говорил, поедем на парад самолетов, а сам уходишь.

— Непременно поедем. И на Москву-реку поедем. Но ты должна хорошенько есть, смотри, какая худенькая.