Солдатский дневник - [30]

Шрифт
Интервал

по-майскому голубое,
и солнце светит
так нежно и ярко.
А я жду письма,
Никогда не написанного тобою,
Как ждет ребенок праздничного подарка.
Я знаю,
что ты не напишешь
ни слова,
что ты навсегда забыла
наш последний октябрьский вечер,
но упрямо
всплывает прошедшее снова,
не прогонишь, ни вытравишь —
нечем.
И я достаю твою карточку.
Долго, долго
я в раздумьи смотрю
на родные до боли черты.
Пристань, трюм пароходный,
бурлящая Волга — далеко от меня,
но как близко со мной была ты.
А теперь в Свердловске зима,
снег по улицам гонит
седая февральская вьюга,
одиноким прохожим
сердито носы теребя…
Разве можем понять
мы сегодня с тобою друг друга,
если солнце у нас…
и холодная ночь у тебя…
…………………………………………………
Никогда б я не вспомнил
неверное имя.
То, что надо забыть,
Я сумел забыть уж давно.
Это солнце меня
разбудило лучами своими.
Разве я виноват,
Что с сердцем оно заодно.
Шапарка, 20.2.43

26.02.43.

Опять переехали на новое место, ближе к станице Абинской. По дороге нас сильно обстреливали из минометов. Видел двух красноармейцев, замученных фрицами. Жуткое зрелище! Головы у них пробиты, глаза выдавлены, уши отрезаны. О, сволочи фрицы, когда же придет день полной расплаты!

Сейчас сижу в бывшем румынском блиндаже. Наши наступают на Абинскую. Может быть, сегодня будет удачнее. Получил посылку. Как раз в день праздника 23 февраля.


28.02.43.

На Кубани весна. Снег сошел с полей, жарко греет солнце, заливаются в синем небе жаворонки. Мы вышли в кубанские степи. После полугодового скитания по лесам и горам снова увидели равнину. Странно с непривычки видеть бесконечные поля, далекий ровный горизонт.

Проходим по освобожденным селам. Вот поселок Эриванский. Что же от него осталось: груда обугленных развалин, прошлогодние воронки от бомб, вырванные с корнем фруктовые деревья.

Сейчас нахожусь в бывшем совхозе. Здесь война прошла стороной, и поэтому почти все хаты целы, за исключением тех, которые на топливо для своих печек разобрали находившиеся здесь румыны.

Вчера хорошо помылся, а потом, сидя за настоящим столом, покрытым настоящей скатертью, выпил пару кружек настоящего чая.


4.03.43.

Положение наше, как мы пишем в сводках, без существенных изменений. Противник не двигается, мы тоже. Фрицы угощают нас время от времени гостинцами. Сегодня второй раз нам достается. Убило адъютанта нашего начальника штаба. С продовольствием тоже скверно: третий день получаем только по 200 г. хлеба. В других частях еще хуже.

В соседней дивизии застрелили собаку, сварили ее и съели. Едят и дохлую конину, оставшуюся в наследство от румын. Связь с тылом ужасная, мы уже на равнине, а тыловые части, которые нас должны всем снабжать, все еще за горами у моря. Поэтому мы и не наступаем.

Все мысли постоянно о Москве, о доме, о родных. Сильно по всем соскучился. Каждую ночь снится что-то московское, родное. Когда-то посчастливится мне побывать дома… Эх, скорей бы пришел конец этой проклятой войне. Откуда они взялись на нашу голову, эти сволочи немцы.


10.03.43.

Сегодня радио принесло тяжелую весть: мы сдали шесть городов и отошли на левый берег Донца. Опять начинаются неудачи. Неужели так и не будет им конца. То мы их, то они нас…

Сегодня началось наше «решительное наступление» на станицу Абинскую. Но результаты пока жалкие. Была у нас и авиация, были и танки. Когда же мы научимся воевать? Тылы наши все еще далеко сзади, поэтому не хватает боеприпасов, продовольствия. Я сам вчера после недельной бесхлебной диеты получил 600 граммов хлеба и тут же весь его съел. Так соскучился по хлебу.

Прочел сегодня книжку стихов А. Суркова «Я пою ненависть». Замечательные есть стихи. Сурков, такой нежный и мягкий лирик, нашел здесь силу страстной ненависти, гнева и скорби. Многие стихи хочется заучить наизусть.


17.03.43.

Настроение ниже среднего. Наши оставили Харьков. Теперь, боюсь, начнется опять великий драп. На нашем участке тоже ни черта не получается. А ведь немцы могут подбросить сюда пару дивизий и гнать нас так, что только за Краснодаром опомнимся. Вот к чему может привести наша беспечность. А мы не строим ни оборонительной полосы, ни черта. В общем, дела наши печальные, даже очень и очень.


18.03.43.

Нахожусь в станице Ильской, куда нашу дивизию отвели на ремонт. Здесь все относительно сохранилось. Домов разрушенных почти нет, а возле некоторых даже коровы остались. Вот эти станицы и были тем омутом, из которого генерал Краснов черпал свое воинство. И много нашлось к нашему стыду предателей, из которых Краснов сформировал целую дивизию. Эту сволочь надо всю уничтожить, они хуже немцев.


20.03.43.

Ужасно тоскливо на душе. Надоело здесь, хоть бы уехать куда-нибудь подальше. Надеемся, что через пару дней опять будем наступать. А сегодня уезжает мой начальник, капитан Баев. Это, пожалуй, первый из многочисленных начальников, расставаться с которым действительно глубоко жаль. Хороший был мужик. Но съели его тут у нас. Те же самые людишки, которые, вероятно, всю свою жизнь занимались склоками, сплетнями, интригами. Не успели мы с ним толком поработать вместе.

Сегодня я собрался было поехать в Краснодар поискать стекла для очков. Да заодно сходить на ту улицу, где жила последнее время Татка, с которой я познакомился, учась в Военном институте (?), узнать о ее судьбе. Но, видно, придется в другой раз.


Рекомендуем почитать
Интересная жизнь… Интересные времена… Общественно-биографические, почти художественные, в меру правдивые записки

Эта книга – увлекательный рассказ о насыщенной, интересной жизни незаурядного человека в сложные времена застоя, катастрофы и возрождения российского государства, о его участии в исторических событиях, в культурной жизни страны, о встречах с известными людьми, о уже забываемых парадоксах быта… Но это не просто книга воспоминаний. В ней и яркие полемические рассуждения ученого по жгучим вопросам нашего бытия: причины социальных потрясений, выбор пути развития России, воспитание личности. Написанная легко, зачастую с иронией, она представляет несомненный интерес для читателей.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.


Жизнь одного химика. Воспоминания. Том 2

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Жизнь-поиск

Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».


Интервью с Уильямом Берроузом

Уильям Берроуз — каким он был и каким себя видел. Король и классик англоязычной альтернативной прозы — о себе, своем творчестве и своей жизни. Что вдохновляло его? Секс, политика, вечная «тень смерти», нависшая над каждым из нас? Или… что-то еще? Какие «мифы о Берроузе» правдивы, какие есть выдумка журналистов, а какие создатель сюрреалистической мифологии XX века сложил о себе сам? И… зачем? Перед вами — книга, в которой на эти и многие другие вопросы отвечает сам Уильям Берроуз — человек, который был способен рассказать о себе много большее, чем его кто-нибудь смел спросить.


Syd Barrett. Bведение в Барреттологию.

Книга посвящена Сиду Барретту, отцу-основателю легендарной группы Pink Floyd.


Ученик Эйзенштейна

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Тридцать три урода

Л. Д. Зиновьева-Аннибал (1866–1907) — талантливая русская писательница, среди ее предков прадед А. С. Пушкина Ганнибал, ее муж — выдающийся поэт русского символизма Вячеслав Иванов. «Тридцать три урода» — первая в России повесть о лесбийской любви. Наиболее совершенное произведение писательницы — «Трагический зверинец».Для воссоздания атмосферы эпохи в книге дан развернутый комментарий.В России издается впервые.


Песочные часы

Автор книги — дочь известного драматурга Владимира Масса, писательница Анна Масс, автор многих книг и журнальных публикаций. В издательстве «Аграф» вышли сборники ее новелл «Вахтанговские дети» и «Писательские дачи».Новая книга Анны Масс автобиографична. Она о детстве и отрочестве, тесно связанных с Театром имени Вахтангова. О поколении «вахтанговских детей», которые жили рядом, много времени проводили вместе — в школе, во дворе, в арбатских переулках, в пионерском лагере — и сохранили дружбу на всю жизнь.Написана легким, изящным слогом.


Писательские дачи. Рисунки по памяти

Автор книги — дочь известного драматурга Владимира Масса, писательница Анна Масс, автор 17 книг и многих журнальных публикаций.Ее новое произведение — о поселке писателей «Красная Пахра», в котором Анна Масс живет со времени его основания, о его обитателях, среди которых много известных людей (писателей, поэтов, художников, артистов).Анна Масс также долгое время работала в геофизических экспедициях в Калмыкии, Забайкалье, Башкирии, Якутии. На страницах книги часто появляются яркие зарисовки жизни геологов.


Как знаю, как помню, как умею

Книга знакомит с жизнью Т. А. Луговской (1909–1994), художницы и писательницы, сестры поэта В. Луговского. С юных лет она была знакома со многими поэтами и писателями — В. Маяковским, О. Мандельштамом, А. Ахматовой, П. Антокольским, А. Фадеевым, дружила с Е. Булгаковой и Ф. Раневской. Работа театрального художника сблизила ее с В. Татлиным, А. Тышлером, С. Лебедевой, Л. Малюгиным и другими. Она оставила повесть о детстве «Я помню», высоко оцененную В. Кавериным, яркие устные рассказы, записанные ее племянницей, письма драматургу Л. Малюгину, в которых присутствует атмосфера времени, эвакуация в Ташкент, воспоминания о В. Татлине, А. Ахматовой и других замечательных людях.