Солдат великой войны - [5]

На территории, которая уже не была Римом, но еще и не стала сельской местностью, где поля пшеницы и кукурузы перемежались с лесопилками и фабриками, а вдали виднелась скоростная магистраль с разноцветными автомобилями, сверкающими под солнцем, троллейбус, точнее, уже автобус, потому что электрическую тягу заменил дизельный двигатель, вроде бы свернул к пустой остановке, но проехал мимо, не только не остановившись, но даже не сбросив скорость. Алессандро уже начал дремать, но краем глаза уловил резкое движение, которое тут же его разбудило. Справа к шоссе полого спускалась проселочная, вся в рытвинах, дорога. И по ней бежал человек, перепрыгивая через рытвины и отчаянно размахивая руками.

Алессандро более всего хотелось и дальше погружаться в сон, но то, что он заметил краем глаза, не позволило. Он повернул голову. Человек, который бежал по дороге, хотел сесть в автобус и кричал, умоляя водителя остановиться. И хотя Алессандро его не слышал, смысл слов легко угадывался в движениях рук, которые чуть дергались при каждом крике.

— Там кто-то, — Алессандро не говорил — шептал. Откашлялся. — Там человек! — крикнул он. Поскольку бегуна больше никто не заметил, другие пассажиры не понимали, о чем речь. Но их не удивляло, что старик, даже такой благообразный, может нести чушь в жаркий день. И если не считать одной уборщицы, которая глупо улыбалась, остальные предпочли проигнорировать его, не удостоили и взглядом. Автобус ускорялся на прямом шоссе, держа курс на юго-восток.

Алессандро вскочил.

— Водитель! — закричал он. — Там человек, который хочет сесть в автобус!

— Где? — прокричал в ответ водитель.

— Сзади.

Водитель повернул голову. Никого не увидел.

— Вам показалось. — Они отъехали уже достаточно далеко от перекрестка проселочной дороги с шоссе. — А кроме того, — продолжил водитель, — я никого не подсаживаю между остановками.

Алессандро сел. Посмотрел назад, тоже никого не увидел. Он считал несправедливым, что водитель открывал двери только на остановках, особенно если речь шла о последнем рейсе. Алессандро начал сочинять возмущенное письмо руководству транспортной компании. Оно получилось коротким, и он принялся шлифовать каждую фразу. За это время автобус проехал километр или два, но водителю пришлось сбросить скорость и тащиться за огромным грузовиком, который перевозил какой-то непонятный агрегат, возможно, что-то электрическое, размером с дом.

— Эй, посмотрите, — обратился строитель к Алессандро.

Тот повернулся, чтобы посмотреть, на что указывает рабочий. Человек с проселочной дороги преследовал их, пробежав два или три километра, но скорее не догонял, а отставал все больше. Он уже не просил водителя остановиться, не размахивал руками, словно решил экономить силы, чтобы добраться до нужного ему места самостоятельно, раз на автобус надежды нет никакой.

— Я скажу водителю, — Алессандро поднялся и направился в переднюю часть салона. — Синьор, — в голосе появились умоляющие нотки, — посмотрите назад. За нами кто-то бежит.

Водитель посмотрел в зеркало. Увидел бегуна.

— Слишком поздно. Следующая остановка через пятнадцать километров. Ему столько не пробежать.

— А почему бы не взять его? — спросил Алессандро, возвысив голос.

— Я уже говорил. Мы не подсаживаем пассажиров между остановками. Пожалуйста, сядьте.

— Нет, — возразил Алессандро. — Я хочу выйти.

— У вас билет до Монте-Прато.

— Я хочу выйти сейчас.

— Я не могу вас выпустить.

— Почему?

— Здесь? Здесь ничего нет! Мы не разрешаем людям выходить здесь.

— Это мои поля. Все эти поля — мои. Я хочу проверить состояние пшеницы.

Автобус, сбрасывая скорость, подкатил к обочине, дверь открылась.

— Хорошо. — Водитель смотрел в зеркало заднего вида. — Проверяйте вашу пшеницу.

— Одну минутку, — ответил Алессандро. — Только возьму «дипломат». — И очень медленно двинулся к своему месту.

Водитель начал злиться.

— Одну секунду, только одну секунду. — Добравшись до места, Алессандро сказал: — Я кое-что уронил.

Водитель закрыл дверь и тронулся с места, но упорный преследователь заметно сократил расстояние. Алессандро посмотрел в заднее стекло и увидел, что за автобусом бежит юноша лет восемнадцати-девятнадцати. В тяжелых кожаных рабочих ботинках, казалось, будто он вот-вот умрет от перенапряжения. Мокрые от пота волосы прилипли ко лбу. Дышал он широко раскрытым ртом. Лицо цветом напоминало созревший сладкий перец.

— Он уже здесь! — крикнул Алессандро.

Водитель смотрел прямо перед собой, но юноша предпринял последнее усилие, поравнялся с дверью, вскочил на подножку и вцепился в ручки. Он тяжело дышал, наклонив голову, по лицу катился пот.

Алессандро, с «дипломатом» под мышкой, постукивая тростью, прошел в переднюю часть автобуса и ударил тростью в потолок.

— Синьор, — заговорил он на удивление сильным и властным голосом, — как я понимаю, у вас пассажир. — В этот самый момент юноша, более всего напоминающий дикого сицилийца, принялся колотить рукой по стеклу. Умением добиваться своего он напомнил Алессандро собственное упорство, свойственное ему в другие времена, и он ощутил любовь и гордость, словно этот юноша приходился ему сыном.