Солдат трех армий - [3]

Шрифт
Интервал

— Он не говорил, что ему нужно?

— К сожалению, нет. Я спросил, не надо ли вам позвонить ему в Бонн, но он сказал, что сам вас вызовет.

Волей-неволей приходилось ждать этого телефонного разговора. Я зашел в другие комнаты, поздоровался с сослуживцами, прочитал новые распоряжения и уселся в одно из кресел у капитана Небе, где сиживали мои посетители. Фрау Хефеле подала нам по чашечке кофе, мы закурили и принялись злословить о нашем старике командующем, генерал-лейтенанте Иоахиме Гуте. Нам, офицерам связи с прессой, доставляло необычайное удовольствие подсылать к нему интервьюеров. Этот генерал, который полагал, что воздушная бомбардировка и фасон фуражки одинаково важны с военной точки зрения, и позволял себе орать во все горло на подчиненных независимо от их ранга, этот человек, при появлении которого все замирали или шмыгали в первую попавшуюся дверь, становился совершенно беспомощен, когда ему подсовывали под нос микрофон. Он не в состоянии был связать двух слов перед магнитофоном. От всего этого мы получали дьявольское удовольствие, поистине наслаждение, правда, недолгое и с отдачей, как бумеранг, ибо за то, что мы видели «всесильного» в минуту слабости, он при удобном случае расплачивался с нами сполна.

Пока мы злословили, незаметно прошло время, и телефонный звонок прозвучал неожиданно. Мне показалось — разумеется, это была игра воображения, – что он прозвучал как-то особенно резко и угрожающе; я как будто предчувствовал, что этот разговор окажется очень важным, решающим для моей судьбы. На войне мы часто говорили об убитом товарище, что он предчувствовал свою гибель. На самом же деле нас тогда просто не покидало чувство страха и какое-то ощущение, похожее на предчувствие. Если оно не сбывалось, значит, человеку повезло. У других же это непрестанное дурное предчувствие, к несчастью, оправдывалось. Нечто подобное случилось и со мной.

Человек, вызвавший меня к телефону, был моим добрым приятелем, офицером из окружения министра, Разговор наш был краток, мы оба знали суть дела.

— Министр совершенно не согласен с вашим докладом о пресс-конференции. Шумел.

— Да почему же, ведь я изложил все как было, подробней уж никак нельзя.

— Так-то так, страниц там много, материала для чтения хватает. Но в вашем докладе отсутствуют, во-первых, такие слова, как «черный рейхсвер», «незаконные меры», «все это уже было прежде», во-вторых, информация о выпадах ваших офицеров против самого господина министра. А особенно взволновало его то, что вы не выполнили его приказ. Вы обязаны были назвать офицеров, которые высказывались против министра и его распоряжений.

— Ах ты господи, да разве я могу сейчас вспомнить все фамилии! Правда, я могу точно указать, кто принимал участие в прениях — список выступавших приложен к моему докладу, – но я уже не помню, кто что говорил.

— Милый господин Винцер, этими отговорками вы от министра не отделаетесь. Его информировали, что на этом вечере велась магнитофонная запись, и теперь он требует от вас этот материал, причем прислать его нужно с первым же курьером в Бонн.

— Позвольте, кто же министра информировал?…

— Как вам известно, в пресс-конференции принимали участие два представителя Союза резервистов. Председатель его, Адельберт Вайнштейн, — друг министра, о чем вы знаете так же хорошо, как и я. Надо ли еще что-нибудь добавлять?

— Нет, благодарю. Я рад, что это не кто-нибудь из моих офицеров. Что же мне делать?

— Господин Винцер, у меня нет прямого поручения к вам. Я только хотел поставить вас в известность, что завтра прибывает курьер из Бонна, который получил приказ потребовать от вас магнитофонные записи для министра. Если угодно, я тоже только информировал вас, ничего больше.

На этом мой друг кончил разговор и положил трубку. Его самовольный звонок по телефону, которым он меня предостерегал, мог ему дорого обойтись.

Выудить что-нибудь из моего доклада о пресс-конференции было, и правда, нелегко — я это понимал. Но если бы Франц Йозеф Штраус получил магнитофонные ленты, он узнал бы своих «друзей» по голосам. Вдобавок мы, обращаясь друг к другу в прениях, упоминали звания и фамилии. Словом, окажись тогда магнитофонная запись у Штрауса, мне и некоторым моим коллегам офицерам пришлось бы сказать последнее «прости» бундесверу, а кое-кому из нас дали бы возможность продолжать свою трудовую деятельность за толстыми стенами некоего дома с непроницаемыми окнами.

Теперь и до капитана Небе, который не принимал участия в пресс-конференции, дошло, что назревают какие-то события. Правда, из моего телефонного разговора он не все уловил, потому что я плотно прижал к уху трубку. Ему и в голову не могло бы прийти, что на другой день курьер из Бонна потребует от него, как от моего заместителя, магнитофонные ленты. Между тем они лежали у меня дома, я хотел их еще раз спокойно прослушать. Я уже много раз их прокручивал, однако это далеко не способствовало моему душевному равновесию. Нет, эти магнитофонные записи никоим образом не должны были попасть в руки министра.

Уничтожить их или смыть я не имел права: меня наверняка отдали бы под суд, ведь это было казенное имущество и документальный материал, а кроме того, против меня дали бы показания представители Союза резервистов, перед которыми я выступал в качестве руководителя пресс-конференции, и все, что я там говорил, несомненно, было еще свежо в их памяти, даже если они не запомнили фамилий других офицеров.


Рекомендуем почитать
Строки, имена, судьбы...

Автор книги — бывший оперный певец, обладатель одного из крупнейших в стране собраний исторических редкостей и книг журналист Николай Гринкевич — знакомит читателей с уникальными книжными находками, с письмами Л. Андреева и К. Чуковского, с поэтическим творчеством Федора Ивановича Шаляпина, неизвестными страницами жизни А. Куприна и М. Булгакова, казахского народного певца, покорившего своим искусством Париж, — Амре Кашаубаева, болгарского певца Петра Райчева, с автографами Чайковского, Дунаевского, Бальмонта и других. Книга рассчитана на широкий круг читателей. Издание второе.


Октябрьские дни в Сокольническом районе

В книге собраны воспоминания революционеров, принимавших участие в московском восстании 1917 года.


Тоска небывалой весны

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Прометей, том 10

Прометей. (Историко-биографический альманах серии «Жизнь замечательных людей») Том десятый Издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия» Москва 1974 Очередной выпуск историко-биографического альманаха «Прометей» посвящён Александру Сергеевичу Пушкину. В книгу вошли очерки, рассказывающие о жизненном пути великого поэта, об истории возникновения некоторых его стихотворений. Среди авторов альманаха выступают известные советские пушкинисты. Научный редактор и составитель Т. Г. Цявловская Редакционная коллегия: М.


Еретичка, ставшая святой. Две жизни Жанны д’Арк

Монография посвящена одной из ключевых фигур во французской национальной истории, а также в истории западноевропейского Средневековья в целом — Жанне д’Арк. Впервые в мировой историографии речь идет об изучении становления мифа о святой Орлеанской Деве на протяжении почти пяти веков: с момента ее появления на исторической сцене в 1429 г. вплоть до рубежа XIX–XX вв. Исследование процесса превращения Жанны д’Арк в национальную святую, сочетавшего в себе ее «реальную» и мифологизированную истории, призвано раскрыть как особенности политической культуры Западной Европы конца Средневековья и Нового времени, так и становление понятия святости в XV–XIX вв. Работа основана на большом корпусе источников: материалах судебных процессов, трактатах теологов и юристов, хрониках XV в.


Фернандель. Мастера зарубежного киноискусства

Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.